Собачий лай приближается. От собак не убежишь я торможу, прячусь за деревом. Из кустов выскакивает овчарка, я нажимаю на курок. Собака летит кубарем. Даю очередь и по второй, выскочившей вслед за первой.
Пережидаю минуту, две лая больше не слышно. Значит, собак больше не будет. Я бегу в том же направлении, к своим. И тут кто-то выскакивает из-за куста, делает мне подножку, я кувыркаюсь в траву Проехал по земле носом, но все же вскакиваю и вижу Сашу Хайрулина и Ваню Нефедова.
Извини, говорят, ты так несся, что пришлось тебя уложить. Кто стрелял?
Я, отвечаю, вот из этого, показываю автомат убитого мною немца.
Коротко рассказываю, что со мной произошло, даю команду уходить возможно преследование.
Все в сборе, и тут я замечаю еще одного человека. На пеньке сидит немецкий офицер, лицо у него бледное, руки связаны за спиной.
Хайрулин рассказывает, что и они не обошлись без приключений. Оказывается, минут через двадцать после моего ухода они заметили идущего по направлению к ним немца. Тот был уверен в безопасности места и даже насвистывал на ходу. Поравнялся с ними и через минуту лежал связанный, с кляпом во рту. Взяли у него как и у тебя, не забывает съязвить Саша, планшет с картами и пистолет
Вся группа и пленный немец трогаемся в обратный путь. Теперь, после выполнения первой части задания, стоит еще одна перейти линию фронта. Немец идти, конечно, не хочет оглядывается, прислушивается, на нас смотрит волком.
Офицер связи, говорит мне Хайрулин. Яс ним потолковал, пока ты ориентировался.
Путь наш не близок и не легок. Передвигаемся в основном ночью, по лесам, по оврагам. Ваня Нефедов, которому поручен немец, не отпускает его ни на шаг; конец веревки, что связывает руки пленного, у него. Немец тащится еле-еле, часто останавливается, вот показывает на сапоги на- тер-де ноги. Пока он переобувается, посылаем вперед разведку, чтобы разузнала обстановку
Так прошло двое суток. Линия фронта дала о себе знать пальбой и светом ракет. Саша Хайрулин предупреждает немца, что при попытке к бегству или если тот выдаст нас каким-нибудь звуком первая пуля ему. Немец мрачно кивает.
Кивнуть-то кивнул, да на следующем же привале чуть нас не открыл. Сидим мы, заправляемся перед очередным броском, а тут Саша Комаров докладывает:
Немцы! В полукилометре от нас, человек тридцать!
Мы за автоматы, залегли. Немцы идут стороной, о нас не подозревают. Вдруг слышу сзади мычание. Оглядываюсь, вижу: Саша зажимает своей пилоткой рот немцу. Тот, оказывается, хотел закричать, когда увидел, что проходят мимо свои, оставляя его в лапах советских разведчиков. Молодец Саша, в который раз не растерялся!
Без происшествий все же не обошлось. Да в разведке иначе и не бывает. Подвернул Ваня Нефедов ногу. В темноте шли, он на что-то наступил, ойкнул, свалился. Попробовал встать не может. Что делать? Оперся на плечо немца, которого на веревочке вел. Так и идут, чуть не в обнимку советский разведчик и пленный немец.
А когда переходили реку, Ваня
догадался влез немцу на закорки и послал того в воду. Мы идем впереди, посмеиваемся, хоть вода холод- нючая: если б все немцы так же, как наш, в плен шли!
Кто-то, чтоб еще посмеяться, оглянулся и вдруг зовет остальных:
Стой, разведка!
Смотрим нет сзади ни Вани, ни немца. Утонули, что ли? Ну как корова языком слизнула! Но нет, вон выныривают Бросились к ним, вытащили на берег. Оказалось, не выдержал немец Ваниной тяжести, упал. Чуть не захлебнулся, руки-то у него за спиной связаны
Линию фронта решили перейти по заболоченному месту, где немцы не успели поставить ни проволочного заграждения, ни сделать какого- нибудь укрепления. На день затаились в ивняке, но времени там зря не тратили. Сделали из ивовых прутьев этакие болотоступы каждому по паре. И немцу тоже. Уж как он на них таращился что-де за варварское приспособление! И надевать не хотел.
Вечер подошел, мы готовимся к переходу. И тут видим: немцы перед самым болотом выставляют часового. Наслышались, видать, басен про русское коварство. Маячит метрах в пятидесяти от нас часовой, головой вертит, руки на автомате
Наш немец ожил. Поглядывает на всех выжидающе ну, мол, а что вы сейчас будете делать? Обложили вас, как медведя в берлоге, некуда вам деться. Может, лучше поднять руки? Так и светится в нем эта надежда.
Саша Хайрулин и Саша Комаров молча начинают приготовления: снимают шинели, отстегивают гранаты Немец только моргает. Ребята берут финки в зубы и скрываются в темноте. Немец разевает было рот, но Вася Соколов уже приготовил кляп. Оставляет немцу открытыми только глаза. В глазах у немца ужас
Десять минут Пятнадцать Ни звука не доносится оттуда, где скрылись ребята. И вот слышим шуршание. Появляются оба, финки в ножнах, локти и колени в грязи, дышат тяжело. Ваня протягивает мне солдатскую книжку часового.
Все в порядке. Можно идти.
Понял немец, что произошло, сник и подчинялся уже как кукла. Воля его была окончательно сломлена.
По болоту шли трудно еле передвигая ноги в болотоступах, падая в грязь, в холодную болоФную жижу, таща все более тяжелые автоматные диски и гранаты, подталкивая обессилевшего пленного. Пришлось немцу испытать все «радости» русской дивизионной разведки, выполняющей ответственное задание.