Впрочем, по свидетельству начальника штаба 3-го кавалерийского корпуса Красной армии Александра Михайловича Хмелькова, якобы некая передовая группа всадников, войдя в город, погрузилась на рыбацкие лодки и направилась к стоящим на рейде судам, обстреливая их из пулемётов и требуя сдачи; но когда был открыт ответный огонь станковых пулемётов и нацелены тяжёлые корабельные орудия, от затеи пришлось отказаться. Судя по тем же воспоминаниям, на мыс южнее Керчи (вероятно, Ак-Бурун) были выведены две полевые батареи с целью воспрепятствовать кораблям на рейде покинуть пролив. При этом автор воспоминаний сообщает: «Однако ночью скрытно подошли несколько судовъ противника съ потушенными огнями и помогли имъ выйти изъ Керченскаго пролива » Если это обстоятельство имело место, то, вероятно, речь идёт о транспортных средствах, оторвавшихся от буксиров и не способных двигаться самостоятельно. По крайней мере, по приведённому ранее свидетельству И. М. Калинина, с одной из барж случилось такое происшествие с ночи на утро 17 ноября.
Эту картину могут дополнить донесения красных, согласно которым в подчинении организовавшегося 16 ноября в Керчи революционного комитета
состояло около трёхсот человек при одном орудии и нескольких пулемётах. Для поддержки некоего восстания и захвата судов командующий 9-й армии Кавказского фронта приказал начальнику 22-й дивизии при помощи Азовской флотилии произвести срочную переброску войск на Керченский полуостров. Но необходимость в этом манёвре отпала в тот же день ввиду ухода белого флота из пролива. Не был исполнен и приказ, отданный А. В. Нёмитцем 15 ноября начальнику морских сил Чёрного и Азовского морей об оказании помощи Красной армии в занятии Керчи и захвате военных кораблей противника.
Линейный корабль «Ростислав» и эскадренный миноносец «Звонкий» (из собрания Ю. Чернова)
Накануне эвакуации в керченской тюрьме находилось немало политических заключённых. В то время настоятелем тюремной Евдокиевской церкви на Карантинной улице был священник Григорий Платонович Безталанный. В 19191920 годах по его ходатайствам к градоначальнику Николаю Николаевичу Ходаковскому были отменены некоторые смертные приговоры. Отец Григорий, опасаясь за жизнь заключённых в условиях оставления белыми Крыма и пользуясь растерянностью охранников тюрьмы, содействовал освобождению 350 человек. За это священнику была вскоре выписана благодарность от местного революционного комитета.
Очевидно, арестанты были выпущены после совещания 14 ноября представителей городской думы, управы и профессиональных союзов, на котором, помимо избрания исполнительного комитета по организации охраны города и тюрьмы до прихода советской власти, городской управе было поручено ходатайствовать об освобождении политических заключённых.
После полудня 16 ноября на канонерской лодке «Страж», стоявшей у «Ростислава», была получена радиотелеграмма начальника 2-го отряда контр-адмирала М. А. Беренса: «Давайте, давайте, давайте!», условно означавшую, что эвакуация в Керчи завершена, «Стражу» приказано уходить, «Ростислав» затопить. Вывести плавучую батарею в условиях эвакуации было невозможно из-за отсутствия свободных буксиров и по причине недостатка времени: летом имеющий глубокую осадку бывший линкор полтора месяца тащили через весь пролив ко входу в Азовское море с постоянными посадками на мель.
С заходом солнца с обычной церемонией были спущены флаг и гюйс, затем открыты кингстоны и с помощью подрывных патронов пробито днище офицеры и команда перешли на «Страж». Из-за малой глубины корабль погрузился только до уровня адмиральского балкона, поэтому с орудий предварительно были сняты оптические прицелы и у замков вынуты грибовидные стержни. Пожелавшие остаться в России были посажены в шлюпку, на которой они собирались ночью переправиться на таманский берег.
В 15:30, когда все транспорты ушли от Тузлинского к Кыз-Аульскому маяку и уже был потоплен «Ростислав», с якоря начали сниматься стоявшие в проливе военные корабли и отправляться в Чёрное море, замыкал движение ледокол «Всадник» с М. А. Беренсом на борту, вышедший из пролива в 18:30. К 22 часам вся керченская флотилия собралась у Кыз-Аула.
Последним заслоном была канонерская лодка «Страж». После потопления «Ростислава» она направилась к проливу и достигла его, когда окончательно стемнело. На крымском и таманском берегах начали загораться костры, возможно служившие какими-то условными знаками. Керчь была погружена в полный мрак. Сложный фарватер тоже не был освещён фонарями, и в это неподходящее время отказала рулевая машина. Тогда командир лодки капитан II ранга Константин Григорьевич Люби, неоднократно проходивший Керчь-Еникальский канал, отправил рулевого к ручному кормовому штурвалу, а сам передавал команды с мостика. Несмотря на значительные сложности и риск сесть на мель, судно благополучно вышло в Чёрное море и ночью подошло к Кыз-Аульскому маяку, где уже находились все плавучие средства, ушедшие и уведённые из Керчи.