Но фашисты не отступали. Они то припадали к земле, то, поднимаясь, бежали вперед и что-то кричали.
Обороняющимся приходилось поворачивать оружие и вправо, и влево, стрелять веером сразу во все стороны.
Цуникова ранило в ногу, раздробило его винтовку. Двумя пулями сразу пробило правое плечо Копцову. Стонал тяжело раненный боец Дудников. Но ни один из них не сошел со своего места. Цуников схватил трофейную винтовку и бил врага его же оружием. Копцов левой рукой бросал в немцев гранаты, бросал скупо, с расчетом.
Брысин и радовался, и болел сердцем за своих товарищей, подбадривая их. Когда же гитлеровцы приблизились на последний бросок, он поднял над головой связку гранат и во весь голос крикнул:
Вперед! За мной!.. Ура!..
Ура-а! сотней голосов раскатилось в ответ.
Ура-а-а!..
Из-за развалин, из окон и проломов стен
отовсюду выскакивали советские бойцы из прибывшего свежего подкрепления.
Ура-а-а!.. кричали они, тесня врага.
Вечером Брысин вместе с товарищами был вызван в штаб дивизии.
Выполняя боевое задание командования, группа саперов сдержала натиск противника и нанесла ему удар, доложил он. Уничтожено восемьдесят семь гитлеровцев, захвачены и доставлены станковый пулемет, двенадцать винтовок и пять автоматов противника. Остальное трофейное имущество подобрано прибывшим на подмогу пехотным подразделением. Убит лейтенант Павлов. Ранены бойцы Копцов, Дудников, Цуников
Но и вы тоже ранены? сказал полковник, указывая на его разбитый висок.
Чистые пустяки! Говорить не стоит, ответил Брысин и смущенно улыбнулся. Дрались ведь, а в драке и не то бывает
Ночной поиск
Когда Козырев умолк и принялся аккуратно складывать газету, Ермишин переступил с ноги на ногу и покачал головой:
На что только надеются, идолы! Лошадей и собак поели. Кошек и тех в живых не оставили.
А вороны? усмехнулся Козырев. Вороны у них теперь самое лакомое блюдо. Едят, только перья летят!
Выходит, как у французов в двенадцатом году
Где там! махнул рукой Козырев. Французам из Москвы хоть на Смоленск дорога оставалась, а эти ни туда и ни сюда колечко. Как это там наши поют: «Колечко мое, колечко, съедена лошадь и свечка»
Он для убедительности покрутил перед собой пальцем, потом подошел к стоявшему в углу землянки топчану и окликнул:
Товарищ младший лейтенант, вставайте! Время!
Спавший на топчане высунул из-под шинели взлохмаченную голову, поморгал по-детски недоуменно глазами и опять спрятался под шинель.
Умаялся бедный, сочувственно проговорил Козырев. Три ночи не спал. Дивизии вперед двигаются. Надо узнать, что и как, надо обеспечить связь.
Младшему лейтенанту Портерову действительно было не до сна. Он, как командир взвода связи, обеспечивал связь наступавшим частям и радовался. С наблюдательного пункта командарма он видел, как шли грозные советские танки, как метались в панике гитлеровцы.
После шести месяцев тяжелой борьбы воины 62-й армии соединились с войсками генералов Батова и Чистякова. Радости и ликованию не было конца. Но враг продолжал сопротивляться.
Портеров, не ожидая повторного оклика, вскочил, потер лоб и улыбнулся:
Одесса снилась Солнечная, шумная Народу пушкой не прошибешь! Будто поднимаюсь я по нашей знаменитой приморской лестнице, а навстречу друзья: «Портеров, айда к морю!..» Люблю я, братцы, море, особенно на закате! Глядишь, и кажется тебе, будто солнце упало в воду, растворилось в ней, и от этого все море как в позолоте. Только было я собрался идти с товарищами, а тут
А тут будят, вставил Козырев, улыбнувшись.
Да, вздохнул младший лейтенант. Но ничего, побываем еще у моря
В Сталинград Портеров прибыл с бригадой морской пехоты, но воевать вместе не пришлось: на второй день его вызвали в штаб и направили командиром взвода в армейский полк связи.
С той поры он прокладывал телефонные линии, хранил боевое имущество взвода, обучал новичков-связистов. Ходил он и в разведку, когда надо было собрать сведения о связи противника. Доводилось ему не один раз отбивать со своим взводом и вражеские атаки, когда немцы пытались прорваться к штабу армии. Любое дело Портеров выполнял с огоньком, но о море не забывал и под гимнастеркой всегда носил полосатую тельняшку, которая напоминала ему безбрежные морские просторы.
Товарищ младший лейтенант, говорят, вы во флоте служили? спросит его, бывало, кто из однополчан-офицеров.
Черноморец.
Давно на сушу высадились?
После Одессы.
За это время небось все ленточки с фуражки порастеряли?
На фуражке лент не носят. Ленты для бескозырки положены. А насчет «порастерял» можете не беспокоиться.
Портеров бережно вынимал из кармана черную муаровую ленту с золотой надписью, расправлял ее и выразительно произносил:
Два конца два понятия. Один любовь к жизни, другой презрение к
смерти. Ясно?
Ермишин, как и другие бойцы взвода, любил своего командира за морскую хватку и очень огорчался, что ему ни разу не выпало случая сходить с Портеровым в ночной поиск. На такие операции Ермишина почему-то не назначали, а сам он не напрашивался. Но сегодня он не утерпел и попросил:
Товарищ младший лейтенант, разрешите пойти с вами в разведку.