Каскадер хотел сделать следующий шаг, но нога подломилась, и тело пронзила дикая, все сокрушающая боль.
До дувала три метра. Виталий переворачивается на спину и сразу чувствует, как одна пуля задевает правое ухо, а вторая врезается около головы. Кажется, что не три метра, а три километра надо проползти.
Еще несколько выстрелов по нему, по живому человеку, и каждый выстрел смерть. Опять молнией бьет в мозг: Все! Следующая пуля моя... Борьба за оставшиеся метры придала какие-то силы. И Виталий успел подумать: Да у него же бур левит. Спецназовец и тут остался верен себе: анализ обстановки автоматически делал свое дело. Бур левит, значит, ползя, надо брать чуть правее туда, где находилась маленькая складка местности, а значит укрытие.
А ведь бой надо было продолжать, нельзя было позволить душманам преодолеть открытое пространство до лощины, где были наши солдаты. У Виталия осталось четыре диска, две гранаты и пистолет. И он снова дал бой. Потом вспоминал, как экономно расходовал он эти четыре диска, боясь, что душманы поймут, что у него кончились патроны. А когда они кончились, взял пистолет на изготовку: живым решил не сдаваться. Но тут подоспели каскадеры.
РАССКАЗЫВАЕТ БЕЛЮЖЕНКО В. С...
После сорока
пяти суток растяжки моей левой ноги меня снова запаковали в гипс от груди до пят и самолетом переправили в Москву в госпиталь КГБ на Пехотной улице. Здесь мне пришлось еще более шести месяцев лежать в гипсе. И все шесть месяцев, особенно длинными зимними ночами вспоминал я все пережитое в том тяжелом бою,
когда мы оказались в западне. Вспоминал все посекундно! И только здесь, уже в полной безопасности мне впервые почему-то стало по-настоящему страшно от того, что пришлось пережить. Потому что в бою я работал и думал только о том, как выполнить свою задачу. А здесь я заново переживал свой пройденный путь. Ведь тогда, когда я, раненый в бедро, подлез на спине к дувалу, вражеский снайпер трижды целился в мою голову из своего точного бура, чтоб покончить со мной. И трижды, как в сказке, промахивался. Трижды его пули только касались моей головы... Стало быть, тогда еще не пришел мой конец. И только теперь я впервые в жизни поверил в судьбу.
Может быть от этих воспоминаний много раз потом видел во сне, будто снова участвую в том бою. Будто делаю перебежку и жду выстрела снайпера в спину, всей кожей чувствую, что сейчас будет выстрел из того самого английского бура. И каждый раз так и не дождавшись выстрела просыпался в холодном поту.
В первых числах декабря я уже начал ходить с костылями, таская на себе этот гипсовый кокон, опираясь на правую ногу. И вот однажды, когда я возвратился после короткой прогулки по коридору и прилег на кровать, снова сам не знаю почему вспомнил о том, как меня несли к вертолету ногами вперед. Эта мысль почему-то не выходила у меня из головы. Вот в этот самый момент заходит в палату дежурная медсестра и говорит:
Виталий Степанович, с Вами хочет поговорить генерал... Ваш начальник.
Беру телефонную трубку:
Майор Белюженко слушает Вас!
Виталий Степанович, здравствуйте, дорогой! услышал я голос своего шефа, начальника Управления КГБ СССР по Москве и Московской области. Как самочувствие?
Нормально. Прихожу в норму.
С Вами говорит генерал-полковник Алидин Виктор Иванович. Хочу сообщить Вам радостную весть. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 24 ноября 1980 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания по оказанию интернациональной Тюмощи Демократической Республике Афганистан, присвоил Вам звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда... Позвольте мне от себя лично и всего коллектива сотрудников Управ-
ления Комитета госбезопасности сердечно поздравить Вас с высокой правительственной наградой, пожелать Вам доброго здоровья и скорейшего выздоровления!
Спасибо, товарищ генерал! Служу Советскому Союзу!
Герой Советского Союза, герой афганской войны Виталий Белюженко сумел мужественно перенести все несчастья, выжить и стать еще одним примером стойкости характера и духа, а ведь люди с характером это совесть того общества, к которому они принадлежат.
КАСКАД НАЧИНАЕТ РАЗВЕДКУ
По прибытии в г. Кабул в конце июня 1980 года работу по организации разведки с позиций Каскада пришлось начинать фактически с нуля.
С первых дней мы столкнулись со следующими трудностями:
в отряде
было мало сотрудников, хорошо знающих местный язык, условия и обстановку в стране, а также имеющих практический опыт агентурно-оперативной работы в капиталистической стране;
в стране сложилась сложная общая и оперативная обстановки. По официальным данным около 50 процентов территории страны находилось в руках душманов, а фактически под их контролем была вся территория за пределами столицы и провинциальных центров;
в правящей партии Афганистана НДПА не было единства. Партия делилась на две противостоящие друг другу группировки Хальк и Парчам, что затрудняло политическую ориентировку населения;
в правительстве страны, в армии, в ХАД и Царандое было много агентуры и просто осведомителей противника, которые постоянно информировали руководителей бандформирований по всем заслуживающим внимание вопросам.