У этого минзага была особая, необыкновенная история.
Построенный на верфи в Копенгагене, корабль предназначался для смотров, увеселительных прогулок царя и его семьи. Тогда он назывался императорской яхтой «Штандарт».
После революции корабль сменил не только название. Он был модернизирован, перевооружен и стал минным заградителем; в Отечественную войну вступил в полной боевой готовности.
Командовал минзагом капитан второго ранга Николай Иосифович Мещерский, бывший князь, принадлежавший к числу тех молодых офицеров царского флота, которые с первых дней Октября перешли на сторону восставшего народа.
Невысокий, с лицом, обветренным от долгого пребывания на мостике, Мещерский был истым моряком. Служить под его началом для молодых балтийцев считалось честью.
В сороковом году минный заградитель вместе с другими кораблями Краснознаменного Балтийского флота пришел в Таллин. Как только над башней древнего Вышгорода взвилось огромное красное полотнище, минзаг с большого рейда вошел в гавань столицы Эстонской Советской Социалистической Республики.
Молодой украинский рабочий, ныне краснофлотец, Павел Добрынин был среди тех, кто плечом к плечу с эстонскими трудящимися утверждал Советскую власть в Прибалтике.
Год службы на минзаге стал для него годом нелегкой школы.
Знания, полученные в Кронштадте, Павел применял на практике быстро, умело.
В июне минный заградитель стоял на малом ремонте в Лиепае. Здесь и застала Павла Добрынина война.
Теперь на корабль вместо учебных были погружены боевые мины. «Минировать воды фарватера Финского залива оградить Ленинград от вражеских кораблей!» таков был приказ командования.
Умение владеть оружием, быстрота, сноровка все, чему требовательно и любовно обучали командиры, пришло на помощь.
Когда минный заградитель успешно выполнил первое боевое заданно и пришел в Кронштадт, Николай Иосифович Мещерский представил к награждению группу особо отличившихся моряков.
Десять человек с минного заградителя были направлены теперь Мещерским для участия в десанте.
Для Добрынина, так же как и для его верных дружков Ивана Круташева, Ивана Музыки, Николая Гаврика и других минзаговцев, отобранных в десант, Учебный отряд был знакомым, родным.
Это сюда по путевке комсомола прибыл из Харькова рано потерявший отца слесарь трамвайноремонтного парка Добрынин. Осенью 1939 года он был зачислен в Кронштадтскую школу оружия имени Сладкова.
Павел высок, широкоплеч. Густые брови над зоркими чуть прищуренными глазами, мягкий овал подбородка на плечах синий воротник, на бескозырке по ленточке золотом: «Учебный отряд КБФ». Из горла рвется, стремясь слиться с дружными голосами товарищей, песня задорная, матросская:
Петрухин переводил взгляд с одного лица на другое.
Товарищи! сказал он. Положение вы знаете. Враг рвется к Ленинграду. Мы будем выполнять опасное задание. Готовы ли вы к нему?
По огонькам, вспыхнувшим в глубине глаз, по молчаливым кивкам комиссар понял, что получил ответ, которого ждал.
В тот же день вечером, когда Павел вышел к воротам покурить, неподалеку, у Северного вала, он заметил мальчонку. Тот подошел к краснофлотцу и негромко сказал:
Дяденька, я вас попросить хочу. Подарите мне брюки. Не пожалеете?
Зачем тебе?
Мальчик нс ответил. Только повторил:
Прошу вас, подарите
В голосе мальчика было что-то заставившее Добрынина внимательно посмотреть на него. Подросток лет двенадцати-тринадцати. Одет просто. Длинные брючки, курточка
какая-то. Из-за того, что голова мальчика, ничем не покрытая, была опущена, лица не разглядеть. Добрынин не смог потом объяснить, отчего его сердце так сжалось. Он велел пареньку подождать. В казарме вытащил на вещевого мешка новые, очень хорошего сукна брюки. Они были сшиты на сбереженные деньги. «Когда демобилизуюсь, приеду в родной Харьков в таком клеше все рты пораскрывают!..»
На, возьми!
Мальчик испытующе поглядел на Добрынина, принял протянутый сверток, подержал в руках и вернул.
Ты чего?
Боясь, что моряк рассердится или, может быть, уйдет, мальчик торопливо заговорил:
Дяденька, спасибо! Мне не брюки нужны. Я хотел проверить, какой вы есть. Я хочу вам подарить свою самоделку. Вот, возьмите, дяденька, может быть, вам сгодится. Возьмите. Пусть он будет с вами, пусть ваш будет
И, круто повернувшись, убежал, оставив в руках Добрынина самодельный нож. Ручка ножа была с цветным фибровым набором, хорошо отшлифована.
Добрынин возвратился в казарму.
Совсем не бывал в Кронштадте до формирования десантного отряда другой его участник Алексей Степанов. А ведь он родился невдалеке в Старом Петергофе.
Отец Алексея, железнодорожник, отработал в этих местах тридцать пять лет. До войны служил дежурным слесарем на участке Ленинград Ораниенбаум.
Алексей, как и все петергофские мальчишки, любил дворец, старинный парк. День открытия фонтанов был как бы и его личным праздником. Но особенно нравилось ему с прибрежных камней следить за стремительным движением военных катеров, мчавшихся по направлению к Кронштадту.
Незадолго до начала войны, закончив школу, Алексей определился на Кировский завод в Ленинграде. Он привык ездить в город ранними поездами. Подружился с товарищами, привязался к пожилому мастеру, своему наставнику и учителю.