К первым числам октября обстановка в Петергофе сложилась тяжелая. Почтя не стало батальона ополченцев. Фактически не было и 79-го истребительного батальона. Зенитная батарея Занько прорвалась к своим лишь с двумя орудиями. А в самих 10-й и 11-й дивизиях, куда они влились, тоже было всего по нескольку сот бойцов.
Судьба Ораниенбаума и Кронштадта находилась в смертельной опасности. Бойцы понимали это. Среди них было много балтийских моряков, особенно в 10-й дивизии, Всматриваясь в грозный затуманенный Кронштадт, в минуту редкого затишья между боями они говорили:
Эх, братвы бы нашей сюда побольше!..
Несмотря на отступление, гибель товарищей, потерю пригородов Ленинграда, никто не думал отходить дальше занятого ими теперь рубежа.
«Выстоим, товарищ командир!»
Я Фрицис Пуце.
Ну и что же? равнодушно, не поднимая головы, отозвался пулеметчик. Его черный бушлат и брюки были перепачканы глиной. На порыжевшей бескозырке ело угадывалось слово «Марат».
Мы латышские стрелки, сказал Пуце.
Моряк обернулся к нему:
А-а-а, слыхал Ребята что надо!
В войсках 19-го корпуса восхищались подвигами стрелков латышского полка. Теперь, пройдя неповторимый свой путь, латыши влились в 10-ю дивизию.
Фрицис Пуце был командиром полка. Сейчас он шел к командиру дивизии, чтобы доложить, что полк хотя и понес большие потери, но до конца будет стоять на этих новых боевых рубежах.
Латыши, говорите? повернув к нему лицо, спросил моряк. Видеть не видел, а в газете про вас читал. Молодцы! Он крепко пожал Пуце руку. Спасибо вам, друзья, или, по-нашему, братки.
Моряк указал, как найти КП командира дивизии, и повторил:
Спасибо! Мог бы от всей Красной Армии сказать такое, сказал бы. Ей-богу, сказал бы!
Латышские стрелки под Петергофом Нелегкими дорогами дошли они сюда.
Когда-то их отцы и старшие братья красные латышские стрелки по призыву Ленина насмерть стояли за Петроград и Москву, громили белогвардейцев в мятежном Ярославле, уничтожали интервентов на полях Украины. Прах красных стрелков покоится в Ленинграде на Марсовом поле.
В сорок первом оружие получали их сыновья, чтобы бороться против немецких фашистов.
Мы можем погибнуть, но революция победит. За это стоит сражаться, говорил в начале воины первый секретарь Лиепайского горкома партии, член Центрального Комитета Компартии Латвии Микелис Бука.
По призыву Бука были сформированы первые полки латышских рабочих. Пролетарские отряды латышей сражались, превращая свои дома в крепости, отстаивая каждую пядь родной земли.
В середине июля 1941 года полк, родившийся в Лиепае, был переименован в 76-й отдельный латышский полк. Он стал кадровой частью Красной Армии.
В израненном парке Александрия вместе с ополченцами Ленинграда, с бойцами 8-й армии мужественно бились латыши. Их боевой счет рос с каждым днем. Но приходилось туго. Порой бойцы унывали отступаем В такую минуту в одной из землянок появился командир полка Фрицис Пуце.
Фрицис был не только смелым бойцом, но и хорошим агитатором. В Испании, в Интернациональной
бригаде, он руководил культурной и политической работой среди латышей.
Увидев Пуце, стрелки забросали его вопросами. Их мучило одно тревога за Ленинград. Что будет дальше?.. Казавшийся еще более молодым, чем он был на самом деле, неторопливый в движениях, Пуце молча слушал, сидя у порога на венском стуле, кем-то подобранном и принесенном сюда. Потом он встал, прошелся но землянке, почти касаясь низкого потолка, усмехнулся:
Никак отходную сыграть задумали, а? Эх, латышские стрелки
И, немного помолчав, начал говорить медленно и убежденно:
Ваши отцы были верны Ленину, оберегали его от врага в Москве и красном Петрограде. И сейчас, когда Ленинграду грозит опасность, мы должны быть такими же, как красные стрелки семнадцатого-восемнадцатого годов.
Командир полка остановился, взглянув на краснофлотцев, пришедших к латышам своим соседям по окопам.
Ваша кровь, товарищи балтийцы, и наша кровь проливается на одной земле. И называется эта земля советской. Ленинград и Рига наши родные города. Под Ленинградом мы бьемся за свою Ригу!
Перед уходом из землянки Фрицис Пуце сказал:
Вижу, трудно вам, друзья, а держаться надо. И еще раз повторил: Надо держаться!
Выстоим, товарищ командир! почти хором ответили бойцы.
В тот же день Фрицис Пуце выстроил свой полк. Он читал на родном языке: «Мы, командиры, политработники и бойцы 76-го латышского стрелкового полка, торжественно клянемся защищать колыбель Октябрьской революции город Ленина и до последней капли крови, не жалея сил, обещаем бороться до окончательной победы над фашизмом и изгнания последнего изверга с нашей земли. Фашистам не покорить нашего любимого города Ленинграда»