осторожная тактика французов. Бинг двое суток потратил на маневрирование для занятия наветренного положения, помня об инструкциях и о суде над Мэтьюсом. Он выстроил линию и дал приказание спуститься на неприятеля. Командир его авангарда неправильно понял сигнал, повернул, бросился на врага и вступил в бой. В это время на одном из английских кораблей сбило фор-стеньгу, и он столкнулся с другим кораблем. Образовалось замешательство. Бинг, помня о том, что Мэтьюс не смог одновременно ввести в сражение весь флот, начал выравнивать линию и не подошел вовремя на помощь к командиру авангарда. В результате английский авангард понес большие потери. После чего Галиссонньер прошел вдоль всего английского авангарда и вновь построил линию, поджидая атаки англичан. Бинг решил не продолжать сражение и ушел в Гибралтар. Он был осужден и расстрелян, но не за нарушение Регламента, как пишут некоторые историки, а за невыполнение поставленной задачи.
Справедливости ради, надо отметить, что среди английских адмиралов были и более решительные и удачливые. Так, в 1759 году адмирал Боскауэн с 14 линейными кораблями, применив общую погоню, уничтожил или захватил при Лагосе 5 из 12 кораблей французского коммодора Де ла Клю. Осенью того же года адмирал Хоук с 23 линейными кораблями в весьма суровую погоду разгромил флот французского маршала де Конфлана (21 линейный корабль) в заливе Киберон, где обе стороны сражались в сложных навигационных условиях.
Неудачные действия флота, которые могли привести не только к потере колоний, но и к высадке французов на Британские острова, вызвали в Англии негодование общественности. На помощь своим адмиралам пришел скромный чиновник с соответствующей должности фамилией Клерк. Никогда не служивший на корабле, Д. Клерк разобрался в сложных тактических вопросах путем, как говорят некоторые историки, расстановки «корабликов» на столе (или помещения их в таз с водой). Он предложил подразделять флот на несколько отрядов (эскадр) и нападать на арьергард противника, не стесняясь ломать собственный общий строй кильватера и прорезать строй противника. По его мнению, это не позволило бы французам уклониться от решительного боя, а их авангард неизбежно опаздывал бы оказать помощь арьергарду.
Свои взгляды Клерк обсудил с некоторыми моряками, а потом и опубликовал. Уже в 1782 году адмирал Родней (не без влияния своего флаг-капитана Дугласа) решился прорезать строй флота Де Грасса в сражении при Доминике. Результатом явилось взятие пяти французских кораблей, в том числе флагманского. После этого Клерк напечатал труд под названием «An Essay on Naval Tactics, systematical and historical, with explanatory plates».
Нам точно не известно, был ли знаком с сочинением Клерка Ф.Ф. Ушаков. Факт знакомства можно допустить, учитывая русско-английские связи и наличие бывших английских моряков на службе в российском флоте. На Черном море, в частности, одним из трех первых линейных кораблей «Марией Магдалиной» командовал англичанин капитан 1 ранга Б. Тиздель. На русском языке книга Клерка в переводе капитан-лейтенанта Ю. Лисянского была издана в 1803 году под названием «Опыт морской тактики».
Шведские достижения
в кораблестроении также заслуживают уважения, но здесь они не рассматриваются, поскольку речь идет о Черном море.
Здесь ситуация складывалась иначе: в начале войны Черноморский флот имел в Севастополе всего три «настоящих» двухдечных (66-пушечных) линейных корабля. Ни один из русских кораблей и фрегатов не имел медной обшивки. Турецкие линейные корабли, насколько известно, также не были обшиты медью, но по списку их числилось более трех десятков. Несомненно, что большинство турецких кораблей (все двухдечные) строились по хорошим (французским) чертежам и из хороших материалов. Они могли ходить круче к ветру, чем русские, зачастую построенные из сырого леса, а следовательно, были быстроходнее и прочнее.
Сильной стороной наших черноморских кораблей была артиллерия. Карронад здесь не было, но были единороги, которые могли стрелять не только сплошными ядрами, но и бомбами. Калибр орудий на нижних деках линейных кораблей и больших фрегатов составлял 2430 и даже 36 фунтов. Между прочим, на Западе до сих пор многие повторяют, что первые большие фрегаты с орудиями калибром более 18 фунтов построили в США на рубеже XVIII-XIX веков.
Турецкие корабли, как правило, имели некомплект артиллерии. В то же время на многих из них имелись большие орудия, стрелявшие каменными (мраморными) ядрами весом до 80 кг против 1217 кг чугунных ядер на русских кораблях.
Офицеры и матросы российского флота были обучены лучше турецких. В рядах последних, насколько известно, среди мусульман было много греков и южных славян. Главное отличие заключалось в том, что наши офицеры готовились в Морском шляхетском кадетском корпусе, т. е. специальном учебном заведении, а будущие офицеры и матросы ежегодно тренировались в учебных плаваниях. У турок этого правила не было, хотя каждый год эскадры флота отправлялись в Эгейское море. Моряки османского флота отличались храбростью и упорством в бою.