«Вы очень хороший специалист», заворожено закивал Ван.
А можно теперь услышать грустную историю вашего старта? железо надо ковать, пока горячо.
Всем присутствующим Уэки доверяла полностью, идея её захватила значит, есть смысл расставить все точки над строкой и понять, насколько стоит влюбляться. В прототип намечающегося проекта, который реально может стать революцией.
«Расскажи ты?» Ван неожиданно попросил Такидзиро.
Ута сообразила, что самому китайцу это тяжело по эмоциональным причинам.
Изначально затевалось как разминка мозгов между Пекинской лабораторией, официально, под эгидой Tsinghua NeuroTech Institute, Решетников кивнул на вчерашнего узника, и второй конторой Тайваньский частный исследовательский центр YuanTech Bio-AI в Синьчжу.
Специализация Пекина?
Выращивание биокортекса и разработка лимбического фильтра. Была тонкость: финансирование поддерживалось через оборонный фонд, возникли ограничения на публикации и вывоз данных. У Вана был друг, он потом отклеился на этапе разборок с государством.
Как звали? айтишница уточнила на автомате.
Профессор Ли Чжунь известный специалист по нейропротезированию, в прошлом участник DARPA-подрядов в США, уехал обратно в Китай.
Хренасе. Знаю это имя, она не стала скрывать эмоций. Вы с ним работали вместе Ута повернулась к Вану.
«В прошлом», тот горько улыбнулся. «Сейчас моё имя удалено со всех официальных досок университета».
Тайваньская лаборатория отвечала за разработку чипов адаптации и квантового буфера: команда ушедших из академии учёных, оппозиционных к тамошней официальной линии, продолжил метис. Руководитель: доктор Чэнь Юйлинь неформальный лидер небольшого круга «нейропанк-фундаменталистов», выступающих за освобождение ИИ от вербальных рамок.
И эту фамилию Уэки знала, причём даже получше ближе отрасль. Кстати, тёлка, не мужик.
«Мы познакомились на конференции по когнитивной синестезии в Куала-Лумпуре. Я поделился идеей выращивания эмпатического биокортекса, но по определению не мог обрабатывать выходящие из него импульсы нет адаптивного чипа и структуры синтаксирования».
Ута внимательно слушала.
«Чэнь уже работала над интерпретатором образов, но без живой основы её модели выдают сбои и теряют плотность отклика».
Логично. Хотя и странно: такой серьёзный подход и без каких-либо утечек наружу годами.
С другой стороны, хань умеют работать тихо и без шума. Все без исключения хань: что в Гонконге, что на Тайване, что в Пекине. Себя они, может, как-то друг от друга и дифференцируют, но для Японии все китайцы китайцы и есть.
«Обмен протоколами вёлся через офшорные серверы в Исландии, под видом экспериментов по терапии психотравм. Вместе удалось наметить синтетически-эмпатическую нейросеть, работающаюую только при взаимодействии с живым носителем через нейроконцентратор (organoblock).
Фишка: она должна понимать эмоцию ещё до того, как пользователь её осознал, и предлагает решение или отклик в виде визуального образа, запаха, ритма, фразы».
Это уже достигнуто? изумилась Уэки.
«Нет. Из тюрьмы у меня получалось работать во много раз медленнее, чем коллеги. Это будет достигнуто, я знаю». Уверенность китайца можно было намазывать на моти вместо джема.
Они реально резво стартовали, мрачно вздохнул Такидзиро. Настолько, что на каком-то этапе Пекин потребовал от Вана перевести проект в закрытый режим, подозревая, что используется несанкционированная ИИ-инфраструктура.
«Лаборатория Чэнь тоже получила предупреждение от тайваньской разведки: вы работаете с гражданином вражеской державы. Продолжение может быть приравнено к подрыву национальной безопасности».
А где в этой схеме Гонконг? Что там делается?
«Финансирование, логистика, кое-что ещё. Извините, госпожа Уэки: я вас вижу первый раз в жизни, давайте отложим этот вопрос на потом?».
В Гонконге ещё кое-кто остался, напомнил Решетников. И к инженерной части этот кто-то не имеет никакого отношения.
Да ладно, не принципиально. Я так спросила, для полноты картины.
«От меня периодически не было вестей не всегда была возможность общаться. Порой по нескольку месяцев. Тайваньская сторона намеревалась даже открыть исходный код системы и запустить ее в публичное нейрооблако в знак протеста».
Хорошо, что дотерпели до сегодня, прокомментировал Такидзиро. Теперь можно с чистой совестью браться за монетизацию.
А ты как в это всё вмазался? Где эти две лаборатории и где ты, стажёр логистики? походя удивилась Ута.
А я тогда был в учебном центре МО и тоже вёл кое-какую работу, кое-кто ностальгически заулыбался. С Ваном общался сперва по сети, потом познакомились в реале подружились. А дальше всё пошло как пошло Давай подробности не сейчас
Сбоку отчаянно засемафорила Миёси: якудза делала знаки, чтоб Уэки в эту сторону не расспрашивала.
Без проблем, проворчала айтишница. Я сама покладистость, тем более что главное вы мне объяснили.
На самом деле, тёмных пятен осталось не так чтобы мало. Откуда взялся тогда скандал с армейским начальством Решетникова? Что он вывозил вплавь через гонконгский залив? Почему в него стреляли в Гонконге?
Но и настаивать в такой ситуации умная женщина не будет, это топ-менеджер понимала отлично. Не сейчас значит, не сейчас, Такидзиро слов на ветер не бросает. Если он говорит «позже», то действительно всё необходимое объяснит позже.