Пока женщины отдыхали, мы с Ерофеем осмотрели противоположный берег Енисея. Он был более пологий, но ни каких троп мы там не обнаружили.
Раненому стрелой помощнику атамана я обработал рану и приказчик иркутского купца согласился взять его. Тать в ногах у него валялся, клялся и божился встать на путь истинный. Когда его обыскивали, то нашли у него перстень-печатку из белой меди. Сначала она не вызвала у меня никакого интереса. Но потом я сделал оттиск и прочитал "мастер Я. Миронов". На допросе он рассказал, что это подарок атамана. А тот забрал его у какого-то горемыки в Барнауле.
Двадцать семнадцатого февраля мы вернулись в Усинск. Глядя на ликующих Машеньку, Тимофея и Агрипину я понял, что здесь у меня появилась семья. Что меня очень и очень порадовало.
Леонтий привез почти тысячу пудов зерна, в основном рожь и пшеницу. И по мелочи семена льна, проса, овса, ячменя, гречки, конопли, хмеля, арбузов, дынь, подсолнечника, свеклы, капусты, огурцов, тыквы, репы, целых пять черенков винограда и пять ульев. Это было выполнение моих самых смелых планов почти на тысячу процентов. Ставка на золото сработала, контрагент Леонтия сотворил просто чудо, я даже не предполагал, что в Сибири, во второй половине 18-го века все это можно было найти.
Лукерья была просто счастлива, её закрома существенно пополнились и оприходовав все, она пришла ко мне с вопросом, стоит ли нам увеличивать суточные рационы хлеба, после Рождества мы резко сократили суточный рацион.
Лукерья Петровна, я честно сказать не знаю. Целиком полагаюсь на вас.
Думаю, можем теперь и увеличить. Никто не ропщет, но орехи уже оскомину набили. И еще вопрос, ваша светлость, от урянхайцев посланник приехал Фаня Нелюбина. Голодуют они, просит помочь.
Странно, вот уж не думал, что у них будет голод, как охотничий народ может голодать в таких богатых угодьях, совершенно не понятно.
Я тоже удивилась, Лукерья прочитала мои мысли, а потом поняла, хлеба своего у них нет, вернее сказать у них ничего нет. Из-за гор им много чего привезли. Фаня что-то там говорила, они опасаются туда ездить.
А где она?
У меня, ваша светлость.
Пойдем-ка к тебе, поговорю с ней.
Фаня поставила последнюю точку в нашем разговоре с Мергеном. Он опустил одну существенную деталь, когда отвозили ясак к зайсану, ему шепнули, что бы начинал опасаться за свою жизнь и весь свой род. Никто после этого в свой отток не ездил, да и оттуда никто не приезжал.
Не успели решить одну проблему, как подворачивается следующая. Надо ехать к урянхайцам и пытаться решать этот вопрос. Фаня, заканчивая свой рассказ, чуть ли не рыдала.
Не переживай, Фаня, мы дадим зерна или муки твоему брату, успокоил я молодую женщину. Ты, мне вот что скажи, что за враг у вас такой.
Фаня рассказала мне почти легенду своего рода. Много лет назад её и Мергена отец, еще молодой юноша, трижды победил на ежегодном урянхайском празднике родственника одного из урянхайских князей. Победил за явным преимуществом в национальной урянхайской борьбе, конных скачках и самое главное стрельбе из лука, где сын князя считался, чуть ли не лучшим лучником всего Урянхая. Но самое унизительное было не поражение, а его последствия. Расстроилась уже решенная свадьба и мало того, уплывшая из-под носа невеста, стала женой извечного соперника. Так завязался узелок многолетней вражды.
Враг мергеновского рода сумел год назад стать приближенным монгольского хана, поставленного цинскими властями властвовать над Урянхаем. И не скрывал, что хочет уничтожить род Мергена и следом весь их сумон. Его взбесило, что Мерген ушел к русским и он грозиться весной, когда откроются тропы, совершить набег и вырезать всех в нашей долине. Мерген не знает, что делать и пытается как-то договориться.
Час от часу не легче. Хорош медвежий угол. Я послал Прохора за капитаном и Фаня еще раз все рассказала.
Фаня, сколько воинов может привести этот княжеский прихлебай? несмотря на неожиданный оборот речи, Фаня поняла и ответила. Она не умела еще хорошо считать и показала на пальцах. Помучившись, мы решили что речь идет о пятистах воинах.
Ерофей, если это правда, то это катастрофа, от пяти сотен мы не отобьемся.
Если отобьемся, то тоже катастрофа. Такой разгром в карман не спрячешь. И нам гарантирован приход многотысячной китайской армии.
Да перспективка и Мергена не бросишь. Как же мне хотелось облегчить душу хорошим русским не литературным.
Да и хрен с ними, надо наброситься на производство винтовок. Будем совершать набеги на их территорию и бить их там.
Ерофей просто вылупился на меня, другое слово трудно было подобрать, именно вылупился.
На следующий день мы поехали к нашим урянхайцам. На этот раз Мерген ничего утаивать не стал и подтвердил всё наши предположения.
Мерген, сколько ты воинов можешь выставить? посовещавшись, мы с Ерофеем решили в крайнем случае идти во-банк.
Четыре десятка, самое большое.
А твой сумон, если они пойдут за тебя? Мерген опустил голову, скорее всего он хотел сказать, что его сумон не пойдет сражаться за него. После долгой паузы он сказал:
Не больше сотни всего.
Двести винтовок, ваша светлость, и куча патронов. И решение всех проблем, Ерофей вероятно решил малыми силами разгромить Китай.