Отвечай, Лаврентий, пришлось даже повысил голос, я помимо
всего врач или лекарь, если тебе слово врач не понятно.
Работает, ваша светлость, еще как работает, молодой человек покраснел как рак.
А какого рожна ты тогда? я замолчал, в глазах Лаврентия стояли слезы. Решать конечно тебе, но я не просто так сказал про твою вторую половинку. Я не просто так тебе это говорю, я это знаю.
Петр Сергеевич против моего решения не возразил, тем более, что Лаврентию действительно был необходим помощник, получилась правда помощница, но какая.
За время моей болезни винтовки были доработаны и их можно было передавать в войска. Винтовка, предназначенная мне, выделялась какой-то аккуратностью и нарядностью. Я взял её в руки, подержал, оценивая её вес и удобство для руки, затем передал Прохору.
Как закончим, пойдем на стрельбище испытывать. Сколько, Яков Иванович, патронов отпишешь?
Пока два десятка, но как Лаврентий освободиться, мы с ним доделаем патронную машину и тогда они почти вольные будут, пообещал Яков.
А с ружьями как?
Мы с Петром Сергеевичем решили, что сейчас главное паровая машина, за что не возьмешься, всё в нее упирается. Поэтому Петр Сергеевич всех на это дело бросил, кроме моих, стекольщиков и кирпичников. Даже лесопилку остановил. Поэтому с ружьями ни как.
Резонно, пойдем смотреть как там дела обстоят, решение Петра Сергеевича было абсолютно правильным, с паровой машиной надо было поспешать, всё наше производство сразу же выйдет на другой уровень, как только она заработает.
Дела со строительством паровой машины шли просто блестяще. Каждый знал свой маневр и дело спорилось. Вокруг строящейся машины копошились человек десять. Ко мне сразу же подошли Петр Сергеевич и Фома Васильевич.
И когда планируете закончить? спросил я Петра Сергеевича.
Если не будет каких-нибудь происшествий, то через месяц начнем испытания. Кровь из носа до настоящей зимы надо успеть. Пойдем, Григорий Иванович, окинешь всё свежим взглядом, нет ли где ошибки. Боюсь, у нас уже глаз замылился, Петр Сергеевич потянул меня к своему рабочему столу.
Петр Сергеевич вообще-то просто гениальнейший ученый и инженер, я ему по большому счету в подметки не гожусь. Я много знаю, но на самом деле многие мои знания поверхностные. Например, паровая машина. Я нарисовал схему, объяснил принцип работы, но мелкие технические подробности я не знаю. А Петр Сергеевич достаточно быстро разбирается в них и находит решения. Мои знания ему конечно огромное подспорье, я часто знаю конечный результат и он быстро находит правильное решение. Вот и сейчас помимо системы приводных ремней Петр Сергеевич придумал устройство, которое я бы назвал сцеплением. Обсуждая создание паровой машины, я однажды нарисовал принципиальную схему трансмиссии автомобиля с двигателем внутреннего сгорания и схему работы завода на паровой тяге, какими были большинство заводов в начале двадцатого века. А Петр Сергеевич придумал для нашего завода гибрид этих систем. Но больше всего меня поразило, что Петр Сергеевич практически создал новую науку термодинамику.
Однажды я прочитал ему лекцию по школьному курсу термодинамики. Петр Сергеевич, как прилежный ученик все записал и несколько раз возвращался к этому вопросу, уточняя у меня то-одно, то-другое. И вот теперь я на его рабочем столе увидел несколько исписанных листов бумаги. «Теория термодинамики» гласил заголовок. Рядом лежали расчеты паровой машины и рабочие чертежи.
Ну, Петр Сергеевич, вы решили сделать плохую мину при хорошей игре, хотя обычно делают наоборот. Это вы теперь должны меня учить, а не я вас, моя оценка Петру Сергеевичу явно понравилась и он довольно заулыбался.
Нет, Григорий Иванович, как говориться доверяй, но проверяй. Цена ошибки слишком высока. Конечно, у нас работает маленькая машина и я сейчас вижу насколько мы мудро поступили, начав с неё. У меня просто волосы дыбом становятся, когда я вижу, каких ошибок мы уже избежали. Если бы мы начали делать паровой котел, как сначала думалось, то уже взорвались бы, Петр Сергеевич театрально взбросил руки.
В вашей фразе, Петр Сергеевич, главные слова если бы, улыбнулся я, хотя некий холодок по телу прошел. Но в свете сего подчиняюсь вашему диктату.
Осмотр строительства паровой машины продлился три часа. Никаких принципиальных замечаний у меня не было. Главным узким местом были валы и шестеренки, которые день и ночь ковали наши кузнецы. Инструментальный участок Петра Сергеевича был огромным подспорьем кузнецам и только благодаря ему были реальны планы Петра Сергеевича.
Петр Сергеевич, что будет делать паровая машина, какие ваши планы?
Первая очередь будет металлургический цех, кузнечный,
инструментальный, стекольный и опытный.
Это как? Разъясните мне про опытный цех, название мне ничего не говорило, хотелось знать подробности.
Помните, вы рассказывали про английские водяные прядильные станки?
Я кивнул головой, еще бы не помнить. Я не только рассказал, но и схему нарисовал.
Лонгин сказал, что реально наладить торговлю с южными соседями и получать оттуда хлопок. Если удастся построит ткацкие станки, то будем делать фабричные ткани, причем любые. Хоть хлопковые, хоть шерстяные, хоть льняные, Петр Сергеевич показал мне лист бумаги. Вот я, что бы ничего не упустить, всё свои мысли записываю.