Я против! Просто не выдержу. Мне надо двигаться, аккуратно, конечно, свежий воздух, новые люди, красивые медсестры и шикарные врачи! Я дома, а значит тут и стены помогают! судя по смешкам и раздавшему где-то за спиной шепотом «я выиграл», поддержку в коллективе я еще не растерял.
Жив! внезапно в дверном проеме появился Малеев, который тут же тяжко привалился к дверному косяку.
Вот кому необходим покой и полноценное питание, я показал врачам на Алексея Павловича. Второй день на ногах, в отличии от меня.
В самом деле, Леш, давай я тебе место организую укоризненно покачав головой, сказал Успенский.
Если переживу сегодняшний день, то вон он качнул головой в мою сторону, рядом лягу, и будешь нас пичкать, чем потребно.
Что, так серьезно? в Успенском проснулся администратор. Коллеги, пожалуйста, оставьте нас.
В общем Малеев, жестом попросив меня подобрать ноги, плюхнулся на кровать и, повернувшись, проследил за закрытием двери.
В общем, повторил он, все плохо. МГБ стоит на ушах. Из Москвы выехала какая-то особая группа, на вечернем совещании просили обеспечить полное содействие. Сначала свет, потом Нину, теперь вот Вячеслава
А что с Ниной? я не мог не встрять.
Нашли угоревшей. Заслонку закрыла рано, он достал платок и вытер лысину. Официально, конечно, еще идет расследование, но какой смысл ей топить печку при такой температуре за окном? Особенно когда есть электрическая плитка?
Кстати, он повернулся ко мне, плохой из тебя предсказатель! Ничего не сказали про вчерашнее отключение света. Ни бибиси, ни американцы.
Значит, чего-то ждут, протянул я. Внезапно с пугающей четкостью перед моим взором возник тот самый кусок бруса. Медленно и неотвратимо он приближается к маленькой фигурке, которая пытается защититься от неизбежного, вскинув руки. Легкий чавк, немного кровавых брызг вокруг, и нет Славы Организм дернулся в характерной судороге «счас сблюю».
Вот! Успенский быстрым движением достал из-под стола корзину и подставил мне под рот.
Да не, тошнота прошла так же быстро, как и появилась, и я отодвинул корзину рукой, просто представил себе
Что? живо поинтересовался Василь Васильевич.
Фью-ю-ть, чавк, чмяк и много крови, я поднял и резко опустил левую руку.
Да, тут, конечно, тебе повезло, Малеев покрутил шеей, пытаясь устроить поудобнее воротник рубашки.
И что будем делать дальше? я решил вернуть разговор в конструктивное русло.
А все то же самое, он откинулся на стенку. Вась, прошу, делай, что хочешь, но Слава должен быть в состоянии провести эфир через он глянул на часы, через четыре с половиной часа.
Да я вообще-то хорошо себя чувствую, сейчас быстренько домой начал было я.
Нет! на меня одновременно рявкнули. Потом Малеев переглянулся с Успенским. Спелись, гады.
В общем, слушай сюда! в меня впился серьезный до икоты взгляд Алексея Павловича. Пока ты перемещаешься только отсюда до студии и обратно.
Причем не пешком, а под охраной. Отработал, вернулся сюда и глотаешь таблетки и порошки без малейшего возражения. Понял?
Я кивнул.
Точно понял? снова поинтересовался Малеев и, удовлетворившись еще одним моим кивком, повернулся к Успенскому. Он единственный, кто сейчас имеет право выходить в эфир. И если передача сорвется, какой бы она не была бесполезной, скорчившись, он подергался, передразнивая меня, то мы получим еще один большой ком проблем к уже имеющимся.
Так может, по-быстрому с помощью кружка радиолюбителей подключим приемник и будем ретранслировать первый или второй канал всесоюзного радио? подал я идею.
Не, тут другое, не стоит тебе лезть туда, он отмахнулся. В общем, радио должно звучать, чтобы ни происходило вокруг!
Как же все у вас сложно, наконец-то откликнулся Успенский. Ладно, персональная палата у него уже есть, а за режим не беспокойся. Его медсестры тут он усмехнулся, заставят соблюдать с точностью до минуты.
Сработались. Хороший результат получается, поджал плечами Николай.
Правила знаешь? а это уже Василий.
Откуда? мне даже не пришлось разыгрывать удивление.
Ну, мало ли. Итак, идешь только между нами, не обгоняешь и не отстаешь. В разговоры ни с кем не вступаешь. Выполняешь все наши распоряжения не раздумывая. Все вопросы и претензии потом, когда оказываемся в спокойном месте. Понятно?
Вполне, я даже не думал возражать, только есть два больших уточнения.
Первое, я поднял указательный палец вверх. Тут меня тут все знают и местами даже любят. Поэтому давайте не будем пугать окружающих. Я медсестер потом попрошу потихоньку они любого чужого вам на блюдечке перевязанным доставят. Ну, или просто сообщат, если пожелаете.
И второе, я добавил к указательному средний. Когда идет эфир, делаете что хотите, но вокруг меня должна быть тишина. Любой шум или там действие только после моей отмашки.
И тогда, я дунул, сдувая воображаемый дым с получившегося «пистолета». У вас со мной будет полное взаимопонимание, и никаких проблем.
Годится!
Ну, тогда вперед!
Немного подумав, я решил так и щеголять в пижаме. Ну а чего, больной я или где? Опять же, пешком мне не ходить на машине покатают. А для радиослушателей абсолютно все равно, в чем я одет и одет ли вообще. Сопровождающие если и удивились, то никак этого не показали. И вообще, где мой листочек с идеями? Пошить удобную пижаму, чтобы можно было и в кровати лежать, и на улицу выглянуть, и можно будет сделать себе жизнь гораздо комфортней. Хотя, стоп, кажется, я переизобретаю халат