Тележку потом укатывали на склад выдержки, где консервы лежали определённое время вызревали. Потом их перебирали и, если не было вздутия, отправляли на наклейку этикеток. После этого снова тарировали и отвозили на склад хранения.
Грузчиками работали ребята третьекурсники, ранее уже побывавшие на Шикотане и знавшие «всю стройотрядовскую кухню», ну и все «рыбные», так сказать, места. Двоих ребят я знал неплохо. Это были музыканты вузовского ансамбля: Кушнир Саша и Беляев Сергей. С ними я репетировал новогодний вечер и, наверное их веское слово повлияло на решение коллектива: «брать-не брать» меня в бригаду.
Теперь на складе я хоть мог поддерживать в тонусе тело, оперируя ящиками, как спортивными снарядами. Причём можно было дозировать нагрузку, беря и по два, и по три ящика, и забрасывая их на верхние ряды штабелей.
Теперь, когда работа для меня стала спортом, я морально успокоился, иногда посмеиваясь мысленно, что за тренировку мне ещё и деньги заплатят.
Во время перекуров (я уже бросил эту вредную привычку) ребята введали у меня всё, а я и не скрывал ничего, особо. Наоборот, выслушав мою историю, все ребята сошлись на мнении, что мне просто сильно повезло. Ну, конечно, ещё и мой талант рисовальщика сыграл, как они решили, большую роль. Я их шокировал, когда на ящичном стеллаже за пятнадцать минут нарисовал мелом их бригаду. В полный рост.
Так они потом этот ящичный стеллаж не разбирали дольше положенного срока. А стройотрядовские отцы-командиры прислали фотографа, который заснял мою картину вместе с сидящими перед ним «оригинальными лицами». Очень хорошо получилась фотография.
Иногда сайры на заводе не было, ведь сайру привозили на заводы после ночного лова, а иногда улова или совсем не было, или сайры на все заводы не хватало. Тогда устраивался санитарный день. И тогда мы грузчики имели выходной день.
А я гулял с Ларисой, рисуя её на фоне Шикотанских пейзажей. Иногда мы с ней целовались. Но это как-то происходило спонтанно и поцелуи на наших дальнейших отношениях не отражались. Мы были с ней странными друзьями. Похоже, что она нашими поцелуями пыталась разбудить в себе чувство, но оно не пробуждалось. А я, чувствуя это, страдал и «кобелировал» направо и налево. С разрешения Ларисы, между прочим. И это меня больше всего «убивало». Ведь, разрешая мне «контакты на стороне», она и себе оставляла свободу для действий. И я даже как-то увидел, что она танцует с каким-то Астраханцем. Крупным таким парнем, но рыхловатым. Они весело хихикали, а потом вместе гуляли. О, как я изнывал от ревности, желая этому, Валере, открутить голову. Она даже потом познакомила нас, сска, и я должен был пожимать этому хлыщу, руку. Правда сжал я её достаточно крепко, чтобы показать ему мою нерасположенность к дальнейшему общению.
Я психанул и в эту ночь не пошёл на работу и она пришла ко мне сама. Но снова дальше поцелуев у нас ничего не было. Может быть, ясли бы я приложил больше настойчивости, то что-то между нами бы и произошло, но я не хотел «утреннего разочарования» и того стыдливого состояния двух чужих людей, сделавших «это» просто так. Потом, нацеловавшись, она сказала мне спасибо и ушла. А я ушёл на смену.
Вот так мы и жили, хе-хе Спали врозь, как говорится
На футболе, организованном между заводами и институтами, я подрался с одним «вербованным». Он в наглую ударил меня сзади по ногам, пока я выковыривал мяч из ямы и травы на поле. Я аж подлетел, так он меня «скосил».
Судья, такой же «вербованный», дал этому дебилу предупреждение, а я пообещал после матча потревожить его печень. Обещание я своё сдержал сразу после финального свистка. Тем более, что он сам ко мне подошёл. Он замахнулся. Я поднырнул под его руку и потихоньку пробил правой рукой ему в живот, левой в печень, правой снова в живот. Можно было бы срубить его и одним ударом, но кто тогда оценит моё искусство? А так, оценили, да
Потом мы выиграли конкурс художественной самодеятельности, потом была всеобщая пьянка в лесу. Потом уехали третьекурсники и моя Лариска. Потом я вообще «положил» на работу, ушёл в загул и очнулся только дня через три в бараке у каких-то «вербованных» девчонок. Оказалось, я участвовал в дне рождения одной из них. Вместе с гитарой, да. Как без неё? С гитарой я больше не расставался, пока нас сова не посадили на плашкоут и не отвезли на тот же «Советский Союз». Трое суток пьянки с закуской в виде копчёной сайры, и я дома. Мы все дома
Тяжёлая была практика, но познавательная во всех отношениях. Где меня научили варить брагу, солить рыбу, воровать рыбу, воровать консервы, пить
Кстати, после коллективного похода в лес, мы опылились каким-то растением и «подцепили» сумаховый дерматит, с которым не справился даже Флибер. И нам пришлось недели две обрабатывать его марганцовым раствором. Баскаков Саша умудрился перенести сию заразу на свои мудья и был вынужден ежедневно купать своё хозяйство в банке, насилуя сиим неприглядным видом наши благородные взоры. Короче, вспомнить было много чего. Ну и производство консервированной сайры мы узнали. Польза от студенческого отряда безусловно была.