«Стукнули, видать, по голове беднягу, мечом там или заклинанием каким!» смекнул он. «Вот и не может сообразить, а все так просто».
А вот так и живите, со щитом, старательно, как маленькому, объяснил магу Курт.
Нельзя так, примерно в том же тоне ответил маг. Прячущийся от смерти за щитом постепенно теряет человеческие качества. Становится хитрым,
коварным, безжалостным, начинает бояться серебра и солнечного света. А потом он и вовсе утрачивает человеческий облик, превращаясь в некое загадочное чудовище, которому для поддержания жизни постоянно требуется человеческая кровь. Я не хочу становиться таким существом. Про них известно, что они полностью находятся под властью тьмы, потому что черная магия составляет их вторую плоть, а я всю свою жизнь посвятил борьбе с черной магией. Нет уж, этот путь не для меня.
Значит, вы вот так просто, за здорово живешь, и окочуритесь? потрясенно выдохнул Курт.
Думаю, это наилучший выход, устало вздохнул маг. Друзья и без того уже заждались меня за Порогом. Но есть одно дело, которое меня еще держит.
Какое? спросил Курт. Может, я чем помочь могу?
Не знаю, можешь ли протянул маг. Расскажи о себе, а я и решу, можешь или нет.
А что вам про меня узнать-то хочется? удивился Курт.
А все! рассмеялся маг, и стрела в его груди заколыхалась. Расскажи все, только покороче кто ты, откуда родом, чем занимаешься?
А разве вы, маги, не все про всех знаете?
Я мог бы узнать про тебя, прочитать твою жизнь как книгу, но на это нужны время и силы, а у меня ты все время смотришь на эту штуку маг указал глазами на стрелу у себя в груди. Она пьет меня капля за каплей. Еще немного и даже мой щит не выдержит. У меня нет времени что-то узнавать о тебе, так что расскажи сам да поторопись.
Ну, разумеется, Курт рассказывал торопливо, сбивчиво и бестолково. Тем не менее маг его понял все же не зря он был магом.
Ясно, кивнул он. Ты, безусловно, не подходишь, но поскольку никого другого все равно нет будем считать это велением судьбы.
Для чего это я не подхожу? насторожился Курт. Какой еще судьбы? Эй, я вовсе не уверен, что
Постарайся добраться в Джанхар, мальчик, почти нежно сказал умирающий маг. Это может оказаться важным. В конечном счете это может оказаться важней всего остального. Кроме того, тебе там помогут.
Джанхар! воскликнул Курт. При чем здесь Джанхар?! Я не собираюсь принимать участия в вашей войне.
Ты остерегся рассказывать мне о том, что с тобой произошло у крепостной стены, однако, как ты сам изволил заметить я все-таки маг, проговорил умирающий. Ты уже начал свою войну, мальчик, и начал ее на нашей стороне. И сюда ты пришел не случайно, хоть никто и не планировал нашей встречи. Судьба решила так.
Опять вы о судьбе! недовольно проговорил Курт. Разговор перестал ему нравиться: снова его втягивали во что-то, от него не зависящее, опять лишали с таким трудом обретенной свободы. Конечно, этот маг не может его заставить. Вот сейчас маг умрет и все. И никаких Джанхаров! Все его идеи и желания умрут вместе с ним. Он не сможет проверить, выполнил ли Курт свое обещание кстати он и вовсе не обязан ничего обещать и не будет ничего обещать.
Однако есть ведь такие слова, что хуже цепей и не захочешь, а пообещаешь. А потом пойдешь и выполнишь. И вовсе не потому, что тот, кто с тебя этого требует, обязательно маг а просто потому что черти бы его драли, мерзавца
Послушайте, я вовсе не начал Курт.
Прости меня, если сможешь пробормотал маг, а потом вдруг швырнул в Курта свой магический посох, гаркнув. Лови!!!
Курт машинально поймал здоровенную палку, и маг тут же умер.
Проклятье! завопил Курт, падая на землю.
Такой чудовищной боли он никогда не испытывал. Она просто не помещалась в нем, свешиваясь в разные стороны причудливыми лохмотьями. Лохмотья тоже болели. Ему казалось, что огромные раскаленные руки выкручивают его, словно мокрое белье. Боль нарастала с каждым вдохом. Каждый раз ему казалось, что все, что это предел, больней уже не будет, потому что просто некуда. И каждый раз он с ужасом убеждался в обратном. Больней может быть. Еще как может! И так может и этак, а еще и вот так!
Проклятье! вопил кто-то рядом, словно бы подражая Курту.
Курт поискал глазами источник звука.
Вокруг ничего.
Зато рядом
В руках Курта змеей извивался посох. Вопил он ничуть не хуже видать, ему тоже приходилось несладко.
«Так вот кто пел и плакал вторым голосом», отрешенно подумал некто внутри Курта. Сам Курт ничего такого думать не мог. Он был ужасно занят: вопил
Казалось, прошла вечность прежде, чем боль спала, сменившись тупым, дергающим зудом.
Что это было? глотая слезы, хрипло прошептал Курт.
Посох дернулся, словно его укусили и Курт услышал в ответ такой чудовищный набор ругательств, что выступление давешнего, ныне покойного наемника показалось ему чем-то вполне милым и домашним.
Послушай, ты чего
так разошелся? едва ворочая языком, Курт все же попытался урезонить разошедшуюся деревяшку.
Да что ты понимаешь, ты и посох выплеснул на него смесь ругани, магических терминов, невероятных, просто запредельных оскорблений и откровенной чепухи.