Ну, даст Бог, сдюжим. Ты уже разобрался, кто где?
Нет ещё, занят был. Сегодня ночью залезу в компьютер на стойке регистрации.
С Богом. Я выставлю защиту.
Благослови нас, Господь!
Как можно уже догадаться, монахи эти являлись не совсем обычными служителями Господа. Это были особенные монахи, так сказать, спецназ Церкви, управлял которым епископ Евпатий. Притом прошлое у них было
весьма неоднозначным. Отец Савватий когда-то был членом элитного отряда ГРУ и в церковь пришёл после того, как чуть не сдвинулся умом, приняв участие в расстреле целого горного селения, вместе с детьми и немощными стариками. А отец Сергий имел ещё более мутное прошлое. Четыре года он состоял членом (разумеется, без членского билета) одной из Вологодских ОПГ (организованной преступной группы). Бригада их считалась «отмороженными беспредельщиками» даже в насквозь бандитской среде, их не любили и не уважали, но все опасались. Казалось, никто не найдёт на них управы, но один раз и они доигрались. В один не очень солнечный и явно не добрый день их старший, видимо утратив последние остатки человечности и элементарного здравого смысла, решил наехать на церковь, чтобы, как он выразился, «немного пощипать попов, а то жируют, гады, на своём боге». Бригадир был законченным наркоманом, ему уже было всё равно, кого прикручивать очень нужны были деньги на дурь. Свой промысел они решили начать с одной из многочисленных подмосковных церквей, попробовать, так сказать, в полевых условиях, чтобы затем перенести свою деятельность на столицу. Приехали к церкви утром, дождались окончания службы, чтобы разошлись немногие в тот день прихожане, вошли в храм, скрутили средних лет попа и несколько раз стукнули его головой о стену, чтобы он стал посговорчивее. Священник, несмотря на лёгкую дезориентацию в пространстве, придушенным голосом сумел, тем не менее, прохрипеть, что сборы у его прихода маленькие и что требуемых денег у них отродясь не водилось. Тогда бригадир потребовал отдать золотые чаши и ценные иконы или, в качестве альтернативы, предложил притащить в церковь попадью, как он выразился, «на исповедь». Священник, трясясь от бессилия (бандитам показалось, что от страха), пообещал, что к вечеру сумеет найти нужную сумму. Бригадир, довольный достигнутым эффектом, велел попа отпустить и назвал время, в котором он готов получить искомое. Заодно предупредил помятого священника о том, чтобы не дурил, забыл про ментов и, вообще, выкинул из головы всякие глупости, а то, не дай Бог, что-нибудь может случиться с попадьёй и попятами. И они уехали, чтобы вечером вернуться.
Однако в храме их встретил не давешний поп, а высокий, крепкий, с очень жёстким выражением лица и сверкающими глазами мужик в чёрном одеянии монаха. Он безумно походил на того Великого Инквизитора, которого обычно рисует воображение. Неизвестно, знал ли историю старший бригады и было ли у него воображение, но угрозы он явно не почувствовал. Наоборот, нагло скалясь, в привычной для себя наезжающей манере потребовал объяснить, куда подевался тот, дневной, поп и что за игры затеяли проклятые святоши. В ответ монах, ничего не сказав по существу, развёл длинные жилистые руки в стороны и начал громко произносить, видимо, молитву, но на каком-то незнакомом языке. «Что за хрень?» только и успел нервно прокаркать старший, но тут же с диким криком схватился руками за голову и стал медленно оседать на пол. Та же судьба настигла почти всех остальных, и только Сергий (тогда его звали по-другому, да только после пострижения в монахи имя поменялось и забылось) и ещё один бандит, по кличке Муха, выпали из реальности и застыли в полубессознательном состоянии. Кончилось всё внезапно. Сергий очнулся и обнаружил себя стоящим на коленях и рыдающим в три ручья, а рядом, с дикими стонами, захлёбываясь идущей изо рта обильной пеной, бился головой об пол его бывший подельник Муха. Остальные бандиты валялись на церковном полу бездыханные, с искажёнными предсмертным ужасом лицами.
Монах подошёл к Сергию, приподнял его лицо за подбородок и, заглянув в глаза, проговорил:
В тебе сильна искра Божья, человече. Славь Всевышнего. Ты прощён.
А что с остальными? нашёл в себе силы спросить Сергий.
Они уже совсем перестали быть людьми и легко оставили этот мир. Я буду молиться за упокой их душ, равнодушно ответил инквизитор.
А что с Мухой? спросил Сергий, кивая на разбившего в кровь лицо бандита, продолжавшего неистово биться головой об пол.
Священник подошёл к Мухе, исхитрился ухватить его голову за уши и приподнял к себе лицом. Взгляд залитых кровью глаз был абсолютно бессмысленным, изо рта продолжала идти пена.
Разум покинул его. Теперь ему место в доме скорби, монах брезгливо отпустил уши потерявшего разум бандита, который тут же продолжил разбивать себе лоб.
А мне что теперь делать? Сергия душил страх, он не мог даже глаз поднять на опасного монаха.
Лучше всего посвятить себя служению Богу, раз он сам указал тебе на это. Но решить ты должен сам, никто неволить тебя не будет. Сейчас можешь уйти, решишься найдёшь меня в храме Преображения