И вот тут страх охватил Вербу. Она сравнила рост женщин и высоту волка. Если самая маленькая женщина получалась примерно её роста, то остальные гораздо выше. Неужели нелюди уже добрались досюда? Плохо, очень плохо. Теперь не выжить ни ей, ни её мужчине.
В это время у мусорной кучи продолжалось движение. Волки дождались, когда женщина вывалит из волокуш кости и обрывки шкур с остатками мяса, а потом принялись набивать животы. Верба уже бежала бы отсюда, но сейчас двигаться нельзя. Это ещё повезло, что волки не заметили, что рядом человек. Придётся ждать, когда они уйдут.
И Верба замерла, завернувшись в шкуру. Ей снова повезло волки уже давно здесь крутились и быстро закончили. Девушка дождалась, когда хищники отойдут достаточно далеко, и, наконец, решилась. Но не успела она подняться, как в лесу снова заскрипели волокуши. Верба опять упала и завернулась в шкуру.
Повторилась процедура освобождения волокуш. Женщина начала разворачивать лошадь, когда волк, который не волк, учуял Вербу. Зверь подбежал к кустам и принялся рычать. Девушка сначала запаниковала волк оказался крупнее привычных ей. Но тот только рычал и иногда это оказалось совершенно неожиданным подзывал женщину лаем, как лиса. И та пошла к кустам. Чем ближе та подходила, тем тревожней становилось Вербе. Убежать? Драться? Убежать или драться?
Вот женщина что-то сказала, потом убрала копьё и сняла капюшон. На Вербу уставились огромные чёрные немигающие глаза. Девушка задрожала. Про таких людей никто никогда в их родах не рассказывал: ни в её, ни в роде Неясыти. Верба заворожённо смотрела в чёрные глазищи и не могла пошевелиться. Вдруг человек что-то пробормотал и вынул глаза. Верба ахнула и зажмурилась. Только через минуту, когда так ничего и не произошло, она решилась посмотреть. Человек всё так же стоял. Кровь от выдранных глаз не текла. Верба присмотрелась внимательней теперь на лице находились обычные глаза, немного больше, чем у неё или других людей, но обычные. А не эти страшилы.
Всё так же лёжа девушка продолжала рассматривать человека перед ней и замечала всё больше деталей. И чем больше деталей, тем меньше понимала. По росту перед ней явно был нелюдь, хоть и ниже встреченных ранее. И гораздо шире. И по росту, и по ширине это был человек, средний между Настоящими людьми и Нелюдями. Но кроме того шкура скрывала заросшее бородой лицо. Заросшее белое лицо. Она всегда считала, что Настоящие люди белые, а Нелюди чёрные. Но этот бледнее, чем она! И что же получается? Ведь только у настоящих людей светлая кожа и растут такие густые бороды. У нелюдей кожа чёрная, как сажа, бороды очень редкие, усов же почти нет. А волосы у нелюдей короткие и сильно спутаны. Но этот человек такой же заросший, как Настоящие люди, волосы у него такие же прямые, а кожа даже
белее. Значит, это Настоящий-настоящий человек? И да перед ней мужчина, а не женщина! Но почему же он такой высокий и худой? Как же здесь, на землях Полуночи, всё неправильно!
Человек ещё что-то сказал, а потом залез под свою шкуру ярко-синего цвета и вытащил ожерелье. У Вербы перехватило дыхание: если добыть волчьи клыки для охотника не такая уж доблесть (хотя вон их сколько!), то убить длиннозубую кошку очень трудно. Краем глаза она заметила движение. Это женщины чужаков тоже полезли под шкуры. И она не поверила глазам достали ожерелья из клыков и когтей. Что там у них? Волки? Это для женщины, в отличие от мужчин, непросто столько волков убить. И ещё какая-то кошка, Верба такую не знает. Знатные у чужаков охотники и охотницы!
Решившись всё равно ведь надо выбирать: либо драться, либо знакомиться, Верба поднялась, накидывая на плечи шкуру. Оставалось надеяться, что не убьют. Со стороны беременных женщин донеслись какие-то слова и смех. Мужчина смутился. Ругнулся на женщин даже не зная слов, Верба поняла это. Но на тех ругань не произвела впечатления. Всё так же посмеиваясь, они закинули на плечи непонятные перекрещенные палки и подошли ближе.
Глава 15. Прикладная лингвистика
Слушай, Сапегин, первый же встреченный абориген оказался женщиной. Ты даже в заснеженной степи нашёл девку. И... Это ты её обрюхатил?
Ирина не стала ржать, как Ольга, но тоже улыбнулась. Да уж. Оказалось, что аборигенка совершенно голая, кроме небольшой набедренной повязки скорее даже широкого пояса. Зато как она гордо завернулась в огромную шкуру!
Да какая женщина? Огрызнулся Михаил. Грязная, жирная и вонючая тётка! И волосатая вся. И шнобель похлеще, чем у еврея.
Совсем не тётка, посмотри на неё. Ей же лет двадцать. И не жирная. Кость широкая да, но жира нет. Питалась плохо, наверно.
Девушки расслаблено положили арбалеты на плечи и подошли ближе, разглядывая гостью. Перед ними стояла первая представительница местной цивилизации. Рост кое-как дотягивал даже до низенькой Ирины. Зато коренастая и плечистая. И пузатая к тому же. Кожа загорелая почти до черноты. Не чёрная, как у негров, а сильно загорелая. Как у каких-нибудь узбеков, туркменов или греков с итальянцами и прочими ромеями. Волосы тоже можно принять за чёрные, но на ярком солнце видно рыжину. Это на голове и... кхм... внизу живота. В остальных же местах несколько светлее, под цвет кожи. В остальных это везде, где растительность зачастую присутствует не только у женщин, но и у мужчин: ноги, руки ниже локтей, спина, середина живота и груди. А глядя на лицо, вспомнился анекдот. Это который «если бы не усы вылитая моя жена». Михаил хрюкнул, унимая смех. Пересказывать анекдот не рискнул. Был у него неприятный опыт. Знакомая тогда знатно обиделась. Не любят женщины, когда им напоминают о том, что надо бриться.