Охохонюшки! Чего только ни сделаешь ради семейного счастья. Я сама всё подготовлю. Довольна?
Михаил только и делал, что вертел головой от одного плеча к другому, всё больше охреневая с каждой фразой.
Девочки, ведь вроде бы решили, что сегодня все устанем и ничего не будет. У нас ведь работа не доработана.
Жёны переглянулись.
Ну, что? Помечтали? Хохотнула Ольга и повернула к выходу. Пошли работать.
***
Четырнадцать полутораметровых гирлянд по шесть колбасок с сырым фаршем и четыре гирлянды с варёным. Ещё две гирлянды ливерной. Мяса осталось тоже прилично. Немного варёного, но в основном сырого, нарезанного кусками. Что с этим делать не представляли.
Допустим, готовое мясо мы съедим. За пару дней не испортится, успеем. А остальное куда?
Михаил пересчитывал запасы и обдумывал вслух.
Колбасу мало того, что надо сварить, так ещё бы обкоптить. Это чтобы верхний слой не портился. Пояснил он жёнам.
Докторскую тоже?
Докторской обозвали колбасу из уже сваренного мяса и желатина. В оригинальном рецепте используется птица. А тут сплошная говядина. Хоть бы свинина была всё помягче. Ну, как говорится: за неимением туалетной бумаги подтираемся наждачной. Ещё и приятный розовый цвет не получить. Где в этом захолустье найти нитрит натрия, который прописан в рецептуре? Придётся довольствоваться стрёмной серой биомассой.
Докторскую тоже сварим. Не так долго, как простую, но чтобы прогрелась внутри не меньше десяти минут. Иначе она за пару дней испортится. Думаю, полчаса хватит, чтобы полностью до самой середины пробрало.
Заканчивали варить уже в сумерках. Сумерках следующего вечера. Ночью вкалывать не стали, сделали перерыв до утра. Что они, сами себе рабы, что ли? Отдохнули несколько часов и снова в бой.
Работали конвейерным способом. Как только партия проварится, пихали её в дымовую камеру. Готовую уносили. А в кастрюли с бульоном для варки уже пихали сырые колбаски. Бульон самый обычный: соль, лаврушка, перец. Тут главное не дать бульону закипеть, держать пару часов в таком подвешенном состоянии почти закипел, но ещё не кипит. Вытащили, дали стечь и в коптильню.
С псевдодокторской получилось сложнее. Её ведь долго не требуется варить, а копить всего полчаса опасались. В итоге, загружали новые партии, не вынимая предыдущие. Места, хоть и впритирку, но для трёх гирлянд хватило. А на четвёртой партии получалось, что первая уже полтора часа в дыму. Порешили, что нормально.
Очумело встретили последнюю ночь мясных заготовок. Не ожидали, что столько работы получится. И это ещё лошадок обихаживать дважды в день. Хорошо, запас сена лежал. И всю поляну во дворе скотина обкорнала.
Вот теперь можно праздник справлять! Улыбнулась Ира.
Все трое сидели в голбце и любовались петлями подвешенной колбасы.
Да, вчера, это я погорячился. Сплошная работа, никакого праздничного настроения.
Тогда, как вождь и глава семьи... И глава поселения тоже... Приказываю: праздник колбасы назначается...
На завтра! Поспешила вставить старшая жена. И пояснила: Устали, шо капец! Вот, завтра отдохнувшие уйдём пасти Лизку с Гарей. Устроим пикник на природе.
Хорошо, завтра так завтра. Значит так... День...
Вождь заглянул в календарь.
Девочки, а вы в курсе, что сейчас идёт неделя перед осенним равноденствием?
Да?! И долго ещё?
Сегодня третий день недели перед осенним равноденствием... А может, назвать праздником осеннего урожая?
Согласны, нормально будет. Обе жены закивали.
Тогда так: девять дней праздник осеннего урожая, на десятый само осеннее равноденствие. Конкретно четвёртый день день колбасы. В прочие дни тоже придумаем. Например, день картошки.
Ольга пыталась сообразить, вспоминая новый календарь.
Что значит «девять дней перед осенним равноденствием»? Какой сейчас месяц?
Михаил ухмыльнулся:
Никакой.
Как «никакой»? Что за межвременье? Ну-ка! Признавайся!
Оль, ты уже забыла? Ира тоже вступила в разговор. Каждый сезон начинается с солнцестояния или равноденствия. Четыре сезона. Каждый сезон это три месяца. В каждом месяце по четыре недели. В неделе семь дней. Всё ровно и аккуратно.
Интересно. Как-то вылетело у меня из головы. Столько забот...
Ольга внезапно встрепенулась:
А ведь теперь детская загадка становится особенно правильной.
Михаил повернулся к ней:
Это которая?
Ну, там: летели четыре птицы. У каждой птицы по три крыла... Ой, нет! Летели четыре стаи птиц: красная, жёлтая, синяя и зелёная. В каждой стае по три птицы. У каждой птицы по четыре крыла. В каждом крыле...
Семь перьев. У пера одна сторона белая, а другая чёрная! Подхватила Ирина. Помню такую загадку. Только там просто двенадцать птиц.
Как? Я же помню картинку. Там четыре тройки месяцев, то есть птиц.
Михаил подхватил:
Я тоже помню такую книжку в детстве.
Ира отмахнулась:
Понятно. Вы же одни и те же книжки читали. Это, наверно, художник так нарисовал, чтобы детям проще было.
Наверно, согласился мужчина. А что насчёт межсезонья? Вон сколько дней пропадает. Не стыкуется загадка.
Может, у вожака перья в хвосте? По количеству дней. Предложила старшая.
Ира тоже не отставала:
Или пусть за ними птенцы летят.