Что происходит? Дверь в блиндаж отворилась, и из неё показался капитан.
Господин обер-лейтенант пытается попасть внутрь, не имея разрешения! доложил часовой.
Это абсурд, господин капитан! возмутился обер-лейтенант. Я имею пропуск, дающий мне право свободно перемещаться по укрепрайону! Но вы унесли его с собой!
Подтвердить ваши полномочия не удалось! оборвал его капитан. Командование укрепрайона ничего не знает ни о вашем появлении, ни о вашем существовании! Я нахожусь на связи с командиром гарнизона! Вас приказано задержать до выяснения обстоятельств!
Полковник на линии? вскинулся обер-лейтенант. Дайте мне трубку! Я должен передать ему секретный код, подтверждающий мои полномочия! В пропуске об этом сказано!
Я имею приказ арестовать вас! начал было капитан, но обер-лейтенант веско возразил:
Одно другому не мешает, господин капитан! Я сдаю оружие! Он вытащил из кобуры свой пистолет и протянул его капитану. А теперь дайте мне трубку! Я исполняю секретный приказ фельдмаршала!
Капитан замешкался, явно не понимая, как именно должен поступить, и пришёл к выводу, что одно другому действительно не мешает. Он забрал у обер-лейтенанта пистолет и кивнул часовому:
Пусть войдёт! Обер-лейтенант, я даю вам ровно двадцать секунд!
Мне хватит десяти! гордо заявил тот, направляясь к телефонисту, сидящему за столом с трубкой полевого телефона в руках.
Капитан, опередив обер-лейтенанта, забрал у телефониста трубку и попытался объяснить что-то своему начальнику, гневно обрушившемуся на него с другого конца линии. Похоже, генерала возмутило, что ему пришлось ждать, пока капитан вернётся к телефону. За те несколько секунд, в течении которых капитану пришлось выдержать град генеральской отповеди, обер-лейтенант окинул глазами блиндаж. Один автоматчик у входа внутри, ещё один снаружи. За столом телефонист, рядом унтер-офицер, их винтовки стоят в пирамиде в дальнем углу. Значит, в первую секунду оба рванут туда.
Я не знаю ни о каком шифре! возмущённый голос генерала донёсся из трубки особенно громко. Что за чушь вы несёте? Что у вас там происходит, дьявол вас побери?!
Мы теряем время, господин капитан! заявил обер-лейтенант, бесцеремонно отбирая у капитана телефонную трубку. Алло! Господин генерал? Это обер-лейтенант Клюге, секретное подразделение РСХА! Имею приказ фельдмаршала зачитать вам шифрованное сообщение! Передаю: Пять! Восемнадцать! Кронпринц Фердинанд! Тридцать ноль восемь! Четырнадцать! Версаль! Финал! Прошу подтвердить получение!
Что?! На том конце телефонной линии возникло замешательство, и обер-лейтенант услышал нервный голос генерала, обращающегося к кому-то из приближённых. Что всё это значит, чёрт побери?! Шифровальщиков сюда! Немедленно свяжите меня с РСХА и абвером!
Генерал вернулся к разговору:
Я вас понял, обер-лейтенант! Приём сообщения подтверждаю! Передайте трубку капитану!
Обер-лейтенант демонстративно вручил трубку капитану и прислушался. Генеральский голос в трубке был едва различим:
Приказываю задержать обер-лейтенанта Клюге! Всех его солдат разоружить! Глаз с них не спускать до моего личного указания! Вы всё поняли, капитан?
Так точно, господин генерал! отчеканил тот.
Он отдал трубку телефонисту и обернулся к обер-лейтенанту.
Приказ генерала не изменился. Вы задержаны до поступления особых указаний!
Яволь! Обер-лейтенант вытянулся во фрунт.
В следующую секунду снаружи зазвучали сирены воздушной тревоги, и полевой телефон разразился трелью зуммера. Подскочивший телефонист снял трубку.
Бомбардировщики Советов на горизонте! доложил он.
Дерьмо! выругался капитан и приказал: Телефонируйте всем батареям: приготовиться к отражению воздушной атаки!
Телефонист принялся вращать ручку электрогенератора полевого телефона, собираясь передать полученный приказ кому положено, как вдруг телефон вновь зазвенел. Телефонист торопливо сорвал трубку, выслушал нервный доклад и выпалил, устремляя на обер-лейтенанта испуганный взгляд:
Господин капитан! Солдаты обер-лейтенанта Клюге атаковали наши зенитные батареи!
Капитанская рука рванулась за пистолетом, но было уже поздно. Обер-лейтенант чётко выверенным акцентированным ударом отправил его в нокаут и метнулся к стоящему у входа часовому, на ходу принимая боксёрскую стойку. Часовой схватился за автомат, но выстрелить не успел. Кулак обер-лейтенанта врезался ему в подбородок, и солдат потерял сознание, выпуская из рук оружие. Обер-лейтенант выхватил автомат у падающего часового, рванул затворную раму и открыл огонь. Очередь срезала телефониста и унтер-офицера, хватающих стоящие в углу винтовки, и оба фашиста рухнули на пол, истекая кровью. Ворвавшийся в блиндаж снаружи второй часовой сходу перечеркнул помещение длинной автоматной очередью, но обер-лейтенант оказался быстрее. Он рухнул наземь, пропуская поток пуль над головой, и поразил противника одиночным выстрелом в сердце. Патроны нужно поберечь, бой предстоит тяжёлый.
В трёх тысячах метров над окружённым фашистами блиндажом к району нефтепромыслов приближалось сорок семь советских тяжёлых бомбардировщиков под прикрытием вдвое большего количества истребителей. Устремившиеся им навстречу истребители противника неожиданно обнаружили отсутствие огневой поддержки со стороны прикрывающих направление советского авиаудара зенитных батарей и оказались не в состоянии удержать надвигающуюся армаду краснозвёздной авиации. Будучи в меньшинстве, вражеские истребители быстро потеряли инициативу и вскоре были связаны боем с советскими истребителями. Воздушное сражение, закипевшее на подступах к нефтепромыслам, начало смещаться вглубь укрепрайона, и советские бомбардировщики прорвались к нефтеперерабатывающим предприятиям.