Вот ваши билеты, сказал я Ольге, передавая конверт. Купе 5, нижние полки. Ольга кивнула, её глаза были полны слёз. Она судорожно сжала мою руку.
Спасибо вам, Сергей Большое спасибо прошептала она. Позаботьтесь о Петре
Само собой. И не за что, ответил я искренне. Держитесь. Скоро всё наладится. Я наклонился к Ане и улыбнулся: Счастливого пути, принцесса! В Москве увидишь Кремль!
Увижу! радостно крикнула Аня и вдруг обняла меня за шею. Спасибо, дядя Серёжа!
Этот детский порыв тронул до глубины души. Я прижал её на мгновение, потом отпустил. Ольга, взяв дочь за руку, кивнула мне на прощание и повела её внутрь вагона искать купе. Они растворились в полумраке коридора.
Я спустился на перрон. Катя стояла рядом с коробкой, лицо её было грустным и взволнованным. Шум вокзала на мгновение отступил, остались только мы двое среди спешащих людей. Мы обнялись, забыв на секунду обо всём. Потом наши губы встретились поцелуй был долгим, с горьковатым оттенком из-за предстоящей разлуки.
Ты приедешь? спросила Катя, отстраняясь и глядя мне в глаза. Голос её дрожал. На день
рождения? Мама пирог испечёт большой-пребольшой.
Я улыбнулся, погладил её по щеке.
Постараюсь, Катюш. Каникулы ведь скоро. Тем более, я сделал серьёзное лицо, я просто обязан спасти тебя от тоски, когда твой отец начнёт спорить с дядей Серёжей, про которого ты рассказывала, о рыбалке.
Катя фыркнула, шмыгнув носом:
Вот именно! Только ты и спасёшь! Поэтому приезжай обязательно!
Буду стараться, пообещал я.
Потом я кое-что вспомнил. Огляделся. Люди спешили мимо, никто не обращал на нас особого внимания. Я наклонился к её уху, прикрыв рот ладонью, как будто просто шепчу нежность. Восемнадцатого марта обеспечь себе доступ к радио или телевизору. Включи в первой половине дня, часов в одиннадцать, но лучше пораньше. Это очень важно.
Катя отстранилась, свела брови к переносице, вопросительно глядя на меня.
Что? Зачем? Серёж, о чём ты?
Я подмигнул ей и приложил указательный палец к губам.
Тс-с. Не спрашивай. Просто сделай, как я прошу. Увидишь всё сама. И поверь, я позволил себе лёгкую, заговорщицкую улыбку, тебе понравится. Обещаю.
Она смотрела на меня, всё ещё не понимая, но всё равно кивнула.
Хорошо. Восемнадцатое марта. Радио. Запомнила.
Сигнал к отправке прозвучал резко и громко. Катя вздрогнула. Пора было прощаться. Ещё одно крепкое объятие, быстрый поцелуй в губы. Я подхватил коробку, помог ей подняться в тамбур их вагона. Проводница уже нетерпеливо поглядывала в нашу сторону. Катя взяла коробку, обернулась ко мне. Её глаза снова блестели от сдерживаемых слёз.
Будь осторожен, шевельнула губами.
Обещаю, ответил я, тоже беззвучно.
Она скрылась в вагоне. Я отошёл подальше на перрон. Поезд тронулся с тихим стуком колёс, набирая скорость. Я долго смотрел вслед отъезжающему составу, пока он не скрылся за поворотом.
Возвращаться в училище я решил на автобусе. После суеты последних дней, размеренный гул двигателя и покачивание автобуса казались почти успокаивающими. Я сидел у окна и бездумно пялился в окно.
На одной из остановок дверь, шипя, открылась, и внутрь вошёл капитан Ершов. Он мельком окинул взглядом пассажиров, его взгляд задержался на мне. Не говоря ни слова, он прошёл по проходу и опустился на соседнее сиденье, хотя автобус был полупустым и свободных мест было много.
Автобус тронулся с места. Несколько минут мы ехали молча. Потом Ершов, глядя прямо перед собой на спинку впереди стоящего кресла, негромко проговорил:
Я же говорил тебе, Громов, не ввязываться ни во что. Помнишь?
Я пожал плечами, продолжая смотреть в своё окно:
Я и не ввязываюсь, товарищ капитан.
Ершов скептически хмыкнул. Наконец, он повернулся ко мне, его взгляд был острым, изучающим.
А что это за спектакль тогда ты разыгрываешь? С чего это ты таким болтуном стал?
Я широко раскрыл глаза, изобразив самое искреннее непонимание.
Спектакль? Болтун? мои брови поползли вверх. Не понимаю, о чём вы, товарищ капитан. Ребята спрашивали о деле я поделился тем, что знал. И то, не все подробности поведал. Разве это запрещено? Это же просто разговор.
Ершов недоверчиво прищурился, его губы плотно сжались в узкую линию.
Ну-ну, протянул он медленно, с явным неверием. Громов Парень, ты не понимаешь, во что лезешь. Это не детские игры.
Я перестал притворяться. Мой взгляд стал жёстким, я посмотрел ему прямо в глаза, в упор:
Я никуда не лезу, товарищ капитан. Как вы выразились. Всё, что я делаю это ответ. Ответ на действия других людей. Я сделал небольшую паузу, подчёркивая каждое слово. Покорно подставлять вторую щеку не в моих правилах. Никогда не было.
Наши взгляды скрестились в безмолвном поединке. В салоне автобуса будто сгустился воздух. Эта немая дуэль длилась несколько секунд. Потом Ершов отвёл взгляд. Он тяжело вздохнул, глядя впереди себя и о чём-то размышляя. Мы как раз подъезжали к остановке. Двери открылись. Ершов, не оглядываясь и не прощаясь, резко встал и покинул салон автобуса.
Я проводил его взглядом, пока автобус не тронулся с места. И когда улица поплыла мимо окна, уголок моих губ едва заметно дрогнул в улыбке: всё идёт по плану.