Под березкой.
Никитка проснулся от нарастающего шума моторов, выглянул в окно.
Деда, каратели! Много! крикнул он.
Староста понял внука. Карательная операция фашистов началась раньше ожидаемого срока и, хотя партизаны усилили посты, но ждут атаки только через неделю. Никита уже успел одеться:
Я в лес!
Входная дверь слетела с петель от могучего удара, затопали
тяжелые сапоги. Никитка хотел отрезать ломоть хлеба, но так и застыл с ножом в руке от прозвучавшего за спиной пароля, по которому должны были связаться с ним:
Спрашивай, старик: «Что ты здесь делаешь?». Добавь: «Рыжий». Я промолчу.
Никита с разворота метнул нож на голос предателя. Чей-то предсмертный хрип, выстрел, командный окрик. Пуля попала Никите в левое плечо, отбросив его к стене. У предателя дергались губы, а у его ног лежало агонизирующее тело одного из немецких солдат, с ножом в груди. Нож попал, как надо горизонтально, поэтому прошел между ребер.
Никита сидел, прислонившись к стене, зажимая правой рукой рану. Перед глазами у него все было, как в дымке, голоса слышны, словно в ушах вата.
«Как только люди могут воевать, когда их ранят», думал он и, хотя был ранен, сумел многое понять из разговора немцев (не зря на «пятерку» знал английский и немецкий языки в школе и ещё занимался дополнительно).
Пока основные силы в треугольнике: Лида Барановичи Волковыск, работают боевой группой «Готтберг» и 10 специальными командами СД, согласно операции «Гамбург», мы проводим вспомогательную операцию южнее Барановичей, распоряжался главный среди немцев. Вы, обер-лейтенант, идёте с городским мальчишкой к отряду Кутина. Запомните главное: мальчишку держите около себя, ведь неизвестно, что он выкинет в лесу.
Не беспокойтесь, господин штурмбанфюрер, держать буду на верёвке.
Отлично. Мальчишка, скорее всего, знаю я этих русских, поведет вас так, чтобы попытаться удрать. Будьте готовы к засадам. Кравко поведёт третий батальон под командованием Зонмана к отряду «Борец». Да! Старика отправьте в город, а этого мальчишку штурмбанфюрер посмотрел на щупленького Никиту. Не нужен Он все равно мало что знает Главное старик! Нет, не сейчас и не здесь, где-нибудь там, позже.
Наступило утро. Село вымерло, все попрятались. Одна только бабулька Кузьминична шла к колодцу за водой. «А что мне бояться? Убьют? Так я уже пожила на свете, мне теперь помирать не страшно», говорила она всем.
Никитка шел под конвоем нескольких полицаев, ехавших на санях, шатаясь из стороны в сторону, как пьяный, пытаясь удержаться на ногах и не упасть. Солнце уже встало, светило во всю силу на небе было ни облачка, снег искрился и слепил глаза. Во рту у Никиты все пересохло, не смотря на мороз.
Катерина Кузьминична, что же Вы меня с пустым ведром провожаете? с наигранной веселостью поинтересовался Никитка и тут же получил удар прикладом винтовки в спину, сбивший его с ног.
Кузьминична еле признала в побледневшем и осунувшемся, в избитом, окровавленном мальчишке некогда холеного внука старосты.
Да куда ж вы его бедного так ведёте-то? Совсем раздетого? запричитала она.
Купаться в проруби! Полицаи заржали, над этой шуткой. А может, правда, в прорубь макнем? Не далековато и холодно Не мешай, бабка! Зачем ему одежда? Стрелять ведём партизанского щенка!
Выехали за околицу.
Все, хватит. Давайте здесь, у березки.
«Никитка сделал резкий рывок в сторону, прыгнул в овраг, кувырок, уход от выстрелов, пули свистят над головой, ныряет в густой кустарник, и, вот она свобода!»
Но это только в мечтах. Бежать нет сил, да и замерз еще несколько минут и потеряет сознание от холода. Силы есть только на то, чтоб посмотреть полицаям в глаза. Два выстрела
Все, готов. Теперь кто хочет, тот пусть и хоронит, рослый полицай сплюнул в овраг, куда скатилось тело мальчишки. Под берёзкой ему захотелось
Дезертир.
Два партизана лежали на еловых ветках под большим коряжистым пнем. Этот пост днем-то и то было трудно отыскать, если, конечно, ты не знал его точное место расположения.
Черт, сказал один из них, тот, что по моложе. Курить охота, а нечего.
Ничего, потерпи, немного осталось. Через часок смена, в отряде покуришь. Обнадежил его другой. Э-э! Слышишь? Кажись, кто-то идет.
Ага, и топает как слон.
На топе показался человек.
Стой, пароль!
Я Степан, Папашин брат!
А я сват! ответил молодой.
Партизаны, услышав пароль, вышли из укрытия:
Василич, я провожу человека! Да, слышь, друг, у тебя табачку не найдется, а?
Что, кроме вас тут нет никого и табачки спросить не у кого? Или про запас стреляете? улыбнулся связной.
Да какой про запас! Курить охота, хоть помирай, а курево кончилось и попросить-то не у кого! Хорошо вот ты появился! ответил, извиняясь, молодой партизан. Ну как, найдется, а?
Почему же не найдется? Найдется! пришедший сунул руку в карман
Это было последнее, что увидели партизаны перед
тем, как в их тела вонзились финки
Серёжка шёл по лесу, уходя из партизанского лагеря, мысленно ругая командира отряда: «Тоже мне командир! «Ребёнок, подрасти!» И это мне! Чисть картошку, пригляди за конями а теперь ещё и задачки решай! Открыли партизанскую школу, для детей! Пусть меня считают дезертиром, но я не дезертир, я воевать хочу, а не мелом на доске писать!»