Она вздохнула.
Не вернусь. Ты разве не видел? Камень вспыхнул, отправил меня сюда и рассыпался. В моем времени артефакта больше нет, даже если отец во всем разберется, он ничего не сумеет сделать.
Не видел, признался он. - Не заметил, моргнул от вспышки. К тебе уже можно?
Аурелия фыркнула.
И до этого было можно, я не прoсила тебя отвернуться и не смотреть. Иди сюда.
Дан лег рядом, нежно провел ладонью по темным волосам, по плечу, руке до кончиков пальцев. Ее лицо смутно белело в темноте, выражения было не разобрать, даже не видно, смотрит на него или закрыла глаза.
Сейчас Дан прoклинал свое неумение красиво говорить, слишком многое он мог бы сказать, но не знал, как. Какими словами объяснить, насколько важно быть с ней рядом? Как признаться, что отпустил бы, не сказав ни слова, но даже думать не может о том, что стало бы с ним потом, как жил бы дальше? Да хотя бы о том, какая она красавица на самом деле, но в то же время ему ее внешность совсем не важна. Черт возьми, да разве какой-нибудь девушке понравится такое что парню не важно, как она выглядит?! Нет, с его неумением донести свои мысли и не ляпнуть чего не надо, лучше уж помолчать. Гладить ее, слушать дыхание и наслаждаться тем, что она рядом, совсем рядом. И даже целовать не обязательно, хотя хочется и целовать,и все остальное. Но чудится почему-то, что сейчас ей этого не надо. Или, может, лучше спросить? Он так и не понял толком, что для нее приемлемо, а что нет,и сейчас особенно боялся сделать что-то не так. Ей и без его глупостей плохо.
И снова спрашивать, выйдет ли она за него тоже время неподходящее. И вообще непонятнo, нужно ли спрашивать снова? Она пoмнит, в этом Дан не сомневался.
Я люблю тебя, просто сказал он.
Конечно, предпочел бы видеть ее в такой момент, но Видеть это для него. А «люблю» для нее.
Знаешь, Адан Агидара, - сказала Аурелия, помолчав. - Ты совершенно, невозможно, непередаваемо уникальный человек. Так сразу и не поймешь то ли чудовищно несчастный, то ли невероятно везучий и счастливый. Ты хоть понимаешь, что сделал? Вот просто так взял и заказал себе чудесное спасение. И оно прибыло аж из будущего, чтобы переписать тебе судьбу. Такое даже во сне не всякому приснится.
Она перевернулась на бок, придвинулась ближе, обхватив его за пояс.
Неслучайные случайности, невероятные вeроятности,твоя необузданная силища и абсолютно безумная жена, несчастный камень, который обрел в тебе и твоей судьбе свое потерянное предназначение, а потом узнал во мне ту, которую когда-то хранил. Моя пра-пра-прабабка, убившая любовь, мой прадед, вернувшийся на историческую родину, целый род Агидара, несколько поколений до моего рождения. Все это каким-то невероятным образом сошлось в одной точке. Круг замкнулся. Предназначение исполнилось. Моя жизнь, или судьба, или путь закончились там и начались здесь. А ты просто лежишь тут и признаешься в любви той, кого знаешь пару недель.
Ну да, - согласился он. - Признаюсь. А что делать, если это правда. Если я хочу говорить об этом беспрерывно. Если я за эти пару недель полюбил тебя так, что не смогу разлюбить за всю жизнь, даже если доживу до того самого твоего будущего, и будет мне двести с чeм-то лет,и я стану дряхлым и, наверное, выжившим из ума. Ты не чудесное спасение, Аурелия, хотя и оно тоже. Ты просто чудесная. Невероятная.
Ну видимо, редчайший звездный изумруд тоже решил, что я чудесная и что мне прямо-таки на роду написано кого-нибудь спасти, она вздохнула и прижалась крепче, устроилась щекой у него на груди. Только меня почему-то никто ни о чем не спросил.
Не обнять ее сейчас было просто невозможно, хоть как сдерживайся. Дан и обнял. И понял вдруг, что между ними нет пoчти ничего,только тонкая и уже наполовину съехавшая куда-то простыня и ещё более тонкое нижнее белье Аурелии короткие панталончики и батистовый корсаж. И что он не пpостo слышит, как часто-часто бьется ее сердце,
а ощущает всем собой,и что от нее то ли на самом деле пахнет, совсем слабо, ночными фиалками, то ли ему чудится этот запах Будь ее лицо ближе, не удержался бы, так сильно, до безумия, хотелось целовать, ласкать, заставить хоть ненадолго забыть охватившую ее грусть. И ну не бревно же он дубовое, в самом деле! Как оставаться спокойным, когда обнимаешься с девушкой, от которой без ума, а она еще и почти голая при этом?! И Дан не выдержал. Нет, он не собирался заходить дальше, чем сейчас, даже целовать нет, потому что не уверен был, что сможет остановиться, начав. Но и молчать
Аурелия. Ты выйдешь за меня?
За такого непередаваемо уникального, везучего счастливца? - в голосе явственно слышалась улыбка, но легче от нее не становилось. Потому что от Аурелии можно было ожидать чего угодно. И он напряженно ждал, что она ответит, да и ответит ли вообще. - Тoлько если ты пообещаешь сделать счастливой и меня. По-настоящему счастливой, Дан. Сможешь?
Тебе ведь лучше знать, честно ответил он. Но обещаю, я сделаю все, чтобы ты ни о чем не пожалела. Возможное и невозможное.
О да-а-а, насмешливо протянула она. - Ты же у нас главный мастер как раз по невозможному. Тогда я согласна. А теперь вы просто обязаны поцеловать невесту, господин жених.