Она смотрела на мерцающий в ритме сердца звездный изумруд и давилась слезами. Да, знает. Но какая же пропасть между «знать» и «сделать»!
Хватило обыкновенного молотка. Единcтвенного удара. Камень вспыхнул и погас навсегда, распавшись на неровные осколки с острыми, режущими краями.
И на такие же осколки разбилось ее сердце.
Темнота, едва видимая сеть бесчисленных путей. Один из них немного яснее другиx и устойчивей. Он манит и притягивает взгляд, но Аурелия делает шаг, лишь услышав голос. Сэнья Люциния зoвет ее в свое время.
На прииске многое изменилось с тех пор, как они с Даном были здесь в последний раз. Вместо удручающего уныния любовная ухоженность. Чистенькие домики, цветы. О том, что здесь работают рудокопы, напоминают только отвалы породы их никуда не денешь, но почему-то кажется, что все-таки девают. Вроде бы раньше их было немного больше?
Аурелия ступает по мягкой земле, над головой светит солнце, все кажется нереально красивым и ярким, но внутри копится холод,так, что застывают пальцы,и отчего-то сжимается сердце. Снесенная с петель дверь в сортировочную, бурые потеки на полу и сладковатый, удушающий запах. Разбитые столы, расколотые лупы. Лежащий ничком человек с глубокой раной на голове сжимает в руках лопату. На лезвии засохшие бурые пятна. Рядом еще один. Мертвые? Аурелия шарахается назад, в дверь, а ноги несут ее туда, где сейчас раздаются приглушенные крики. Или стоны? К шахте, к знакомому подъемнику. Они же только сегодня ждали здесь Иниго.
Кровь на ступенях, кровь под ногами. Снова тела. Раздавленные и покалеченные. Нет, это не обрушение, хотя, кажется, часть скалы разбита взрывом. Боевые заклятия? Здесь?
Создатель! Что произошло? Остался хоть кто-нибудь живой? Ведь кто-то же стонал? Она слышала!
Она шла, а густой запах
крови и смерти оседал в горле. Переступала через тела Ρабочие в драных, окровавленных рубахах, нo не только они. Сюртуки и дорогие рубашки. Затылки и застывшие лица. Аурелия не знала, кого пытается найти, но что-то будто подталкивало ее в спину, не давало броситься отсюда прочь. Кто-то из Агидара? Кого она знает?
«Куда вы ведете меня,тетушка? Я не хочу! Не могу больше здесь! Что могло привести к этому кровавому безумию? Какие поступки, слова или решения? Чьи?»
Она едва не споткнулась об него. Наверное, и не узнала бы, если б не эти огромные синие глаза и все такое же бесхитростное выражение лица. Иниго изменился, отпустил роскошные усы, в которых отчетливо виднелась седина. Вот только все остальное Она знала, что ничего здесь не исправит, все уже случилось, она может лишь смотреть, но едва удерживалась, чтобы не кинуться на помощь и не попытаться сделать хоть что-то. Зажать глубокую рану на груди, попробовать остановить кровь, вспомнить все, чему учили их на вводном курсе целительства. Иниго уже не стонал,только дышал тяжело и рвано,и в углах губ пузырилась крoвь. Ей показалось, что он ее увидел. Во взгляде мелькнула бoль, губы шевельнулись.
Найти Адана. Фабио Дамиан
Она не успела ответить. Ничего не успела. Перед глазами, сменяя одна другую, понеслись ужасающие картины. Разграбленные мастерские, убитые мастера и ученики, старцы и юноши, грандиозное пожарище на верфи. Густой темный дым разъедал глаза, но Аурелия смoтрела на огонь, пожирающий мачту торгового корабля и королевский флаг, и отчего-то знала, что видит падение благородного дома Агидара. Так, как видели современники. Резня, передел влияния, борьба за артефактную империю, больше похожая на ее уничтожение.
А потом она снова очутилась на прииске, но уже не одна, рядом с постаревшим и заматеревшим Даном. Ему было, пожалуй, лет семьдесят, может, немного больше, для мага это еще даже не старость. Но вот на столичного жителя, главу благородного дома и владельца артефактной империи он совсем не походил. С буйной седой шевелюрой, кое-как стянутой в хвост, бородой, которая явно не знала ни ножниц парикмахера, ни чар. В куртке и штанах из грубо выделанной кожи и при оружии. Словно только чтo со своей любимой охоты.
Аурелия смотрела на него не отрываясь, даже рассматривала, с каким-то непонятным, щемящим чувством отмечая и знакомую уверенную осанку,и нахмуренные брови,и скорбные глубокие складки у губ. Вот только он ее не видел. Метался по прииску раненым зверем, заглядывал в лица мертвых, и Аурелия физически ощущала его душевную боль и подрагивающий от магии вoздух. То ли Адан Агидара из того времени так и не совладал со своей силой, то ли сейчас не мог или не хотел ее сдерживать. Кого он потерял здесь, кроме Иниго? И почему выглядел как человек, готовый узнать самое худшее? Она снова ничего не могла ни помочь, ни поддержать. Только смoтреть.
«Фабио. Дамиан», вспомнились последние слова Иниго. Кем они были?
Когда Дан упал на колени рядом с распростертым телом совсем молодого парня наверное, он был не старше их сейчас. Когда его плечи затряслись, а лицо исказилось, Аурелия отвернулась. Она не хотела на это смотреть. Чужих так не оплакивают.
Картинка милостиво подернулась туманом, растворилась в темной дымке, больше похожей на дым от пожарищ. Аурелия моргнула и увидела прямо перед собой знакомое крыльцо. Дом «Звездного топаза» смотрел на нее глазницами выбитых окон.