Он один здесь сверкает синяком на пол-лица, сказала Аурелия, глядя на Дана снизу вверх. Вот в таких ситуациях и в таком близком положении как раз и пожалеешь о своем привычном росте. И чего Тамирии вздумалось уродиться такой коротышкой? - И если ты снова собираешься засосаться в пучину ревности, лучше сразу перестань. Мой коварный план не предполагал ни личного вручения, ни участия в процессе исцеления. Ты его разукрасил,тебе и исправлять.
Дан покачал головой.
Он знает, что я не зельедел, так в чем смысл?
В том, что я твоя невеста и мы действуем сообща? предположила она.
Дан аккуратно поставил баночку на стол. А потом вдруг сжал в таких крепких объятиях, что аж дух перехватило. Сказал глухо:
Ты же понимаешь, как это звучит? И как я хочу, чтобы это было всерьез, про тебя, а не про Тамирию, которую знает Руис.
А ты понимаешь, что когда вот так распускаешь свои лапищи, я становлюсь кем угодно,только не благовоспитанной девицей на выданье? шепотом спросила она.
И тогда он наконец додумался оставить вопросы на потом и просто поцеловать. Или не просто?
Как будто начали с того же, на чем так глупо прервались вчера,и не важно, что платье пока еще оставалось застегнутым. Потому что после такого поцелуя нельзя останавливаться. Да она проклянет его всерьез, если только попробует опять остановиться!
ГЛАВА 21
На этот раз Дан не стал бы останавливаться, даже если бы за окнами начались гроза, ураган или даже конец света. Он обнимал Аурелию и тoчно знал, что сегодня они не ограничатся поцелуями, что она не против и даже хочет того же, чего и он. Так кому есть дело до всех катастроф мира? Ему точно нет.
Ее губы были мягкими и сладкими, мелкие пуговички платья скользили под пальцами, уворачивались, а когда он все-таки освободил от тесного лифа высокую округлую грудь и припал к ней губами, Аурелия застонала и вцепилась в его плечи. Дан подхватил ее и посадил на стол,так было удобнее. Ласкал губами сосок, одной рукой поддерживал за талию, а другая уже спустилась ниже, к бедру, к коленке, к щиколотке, нащупала край широкой юбки и забралась туда, внутрь. Ножка Аурелии была гладкой, ладонь скользила все выше, а когда наткнулась на край панталонoв, Аурелия вдруг приподнялась на руках, прогнувшись.
Более ясного намека трудно былo представить,и все-таки он спросил:
Можно?
Нужно! Да!
А дальше все происходило словно в каком-то угаре. И в памяти оставалось почему-то не целиком, а обрывками, словно реальность вдруг расслоилась. Тонкая ткань под пальцами прочь ее, а под ней гладкая, слегка влажная кожа разведенных бедер.
И хорошо, что Аурелия сама целует и притягивает ближе, потому что иначе пришлось бы зажмуриться и подышать. Тяжелая юбка собирается крупными складками, но это почему-то не отвлекает и не раздражает, наоборот, нравится будто разворачиваешь драгоценный подарок. Никогда ничего подобного Дан не испытывал, да и не было у него никогда вот так. Мало он тискался с долговязой Нунцией под стогом, мало Кайо водил его по борделям, всего-то один несчастный раз. Да если бы он знал, что случится через какой-то год, не вылезал бы оттуда сутками! Тогда, может, сейчас точно бы знал, как сделать девушке приятно. А может, все равно боялся, потому что это ведь Аурелия, а не какая-нибудь распутная девка! С ней ведь и должно быть совсем подругому. Так, что захватывает дух и остается только два желания доставить ей радость и растянуть эти волшебные мгновения как можно дольше.
Когда мир снова стал целым, Аурелия умиротворенно дышала ему в шею.
Дан помог ей подняться и, не удержавшись, опять поцеловал, нежно и с благодарностью. А потом смотрел, как она поправляет и застегивает платье, и казалось, что от этого зрелища снова не выдержит, но и отвернуться было выше его сил.
А она протянула руку и взъерошила его волосы.
Перестань. А то я чувствую себя колодцем в пустыне. Но ты уже не умираешь от жажды, так что пора заняться поручением тетушки. И отнести Руису его мазь. Кстати, где она?
На столе баночки не было. И не успел Дан испугаться, что плоды трудов Аурелии разлетелись на осколки, как она, хмыкнув, подняла с полa совершенно целую баночку. Повертела в руках, кивнула:
От сэна Уго трудно было бы ожидать меньшего. Небьющаяся, с чарами сохраннoсти и охлаждения.
Оставлять Аурелию даже ненадолго отчаянно не хотелось. А она, наверное, поняла это по его лицу, рассмеялась негромко.
Иди уже. Мы ведь встретимся совсем скоро, на обеде.
И разговор с Руисом о мази, и все что было дальше, прошло для Дана словно в тумане. Он честно пытался сосредоточиться на цифрах и на объяснениях Руиса, но чувствовал себя даже более бестолковым, чем обычно. Как можно думать о сухих и скучных цифрах, когда перед глазами стоит, как наяву, запрокинутое лицо Аурелии, полное страсти, и каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый стон тоже вспоминаются так ярко, что кажется, любой в доме только взглянет на него и обо всем догадается. Тем более Руис! И то, что он сидит рядом, как ни в чем не бывало,и снова и снова пытается втолковать, почему так важно сверять цены в журнале покупок не только с чеками, но и с общими ценами «по рынку» только показывает, что с воспитанием и с самообладанием, а скорее и с тем и другим, все у него в порядке. Есть чему поучиться.