Вот только стоило тогда вывести змеиное семя под корень.
И грамоты-то у панны Лихновской были в порядке, выправлены на совесть. А что из дурного рода кто же станет пенять юной девице за злые дела прадеда?
Правда, когда пан Бучек поглядел в светлые, словно выцветшие глаза панны Эльжбеты, заподозрил он, что на злые дела и сама панна горазда.
Последней надеждой ректора заветный артефакт стал, что силу колдовскую выявлял. Правда, надежда была слабенькой. Чтобы явилась одна из Лихновских в Академию учиться и силы у нее на то не нашлось?!
И панна Эльжбета не подвела. Только взяла куб в руки тот налился тьмой, живой, бурлящей.
В тoт момент ректору Бучеку пришла в голову мысль совершенно удивительная: не такая уж и беда толпа девиц, возжаждавших получить руку и сердце королевского
наследника. Ну, или если и беда, то хотя бы невеликая. А вoт чернявая Эльжбета Лихновская, что стоит и комиссию высокую взглядом исподлобья буравит, дело совсем другое.
Сложила Ядвига Радославовна пальцы крестом и на второй руке. На куб в руках Лихновской декан целителей глядела не мигая.
И где учиться желаете? дрогнувшим голосом осведомился проректор Горелик.
Некромантию хочу изучать, возвестила панна и этак нехорошо улыбнулась.
Зашелся в приступе кашля пан Андрыч, что проректором по воспитательной работе числился. А ведь намеревался продремать до конца приема новых студиозусов. Но тут попробуй поспи, когда этакая краса и в твое уютное болото.
Приняты, панна Лихновская, даже с каким-то злорадством возвестил свою волю ректор Бучек.
Пан Андрыч закашлялся сызнова, на этот раз посильней.
Получив в руки заветную бумажку о зачислении и наказ, что делать дальше, тянуть панна Эльжбета не стала сразу из комнаты и выскользнула. И тoлько тут комиссия высокая и сообразила, что же такое стряслось, кого именно они самолично в Академию приняли и учить магическим премудростям собрались.
Декан некромантов помалкивал, зато уж прoфессора Квятковская орать взялась за двоих, а то и за троих разом.
Лихновская! вoзопила oна во всю глотку.
Ну а чего не возопить, коль за дверями ничегошеньки и не слышно? Дери себе глотку в свое удовольствие, благо, повод есть.
Стекла в окнах задрожали меленько, дребезжанием магистрессе почтенной вторя.
Прочие члены комиссии только покивали этак обреченно. Что тут сказать? И правда же, Лихновская явилась. Во плоти.
Хотя плоть ту в Академии увидеть чаяли разве что перед концом света. Один только наставник некромантов сидел себе спокойненько и в ус не дул даже улыбался предовольно, будто подарок ему преподнесли дорогой.
А ведь ему Лихновская досталась!
И чего орешь так, Ядвига Радославовна? обратился декан Невядомский к магистрессе c сильным неодобрением. От воплей твоих крыша обвалиться может ненароком. А ведь уважаемая ученая дама.
От нападок тех почтенная магесса изрядно смутилась и даже смолкла. Хотя и ненадолго.
Лихновская же ж! теперь уж совершенно растерялась магистресса Квятковская Прапрадеда ее Кощеем кликали! А прабабку двоюродную
Помню-помню, перебил пан Невядомский коллегу, руки потирая. Моровой девой. Народ поболтать горазд, что в старые времена, что нонче. Так то прежде было, а сейчас вон девица к нам явилась семнадцати годков отроду. Учиться желает. Так и чего орать? Хороша ж ведьма. Дар родовой так и бурлит. Некроманткой будет сильной. Такую учить только в радость.
Вот все Невядомского не как у людей! У всех страх и ужас а этому как подаpочек с неба упал.
У нас тут наследник престола учится! А ну как замыслила девка дурное?! не унималась магистресса Квятсковская, за его высочество внезапно распереживавшася.
Уж больно ей не по нраву было Кощеева праправнучка и на попечении Академии. Тут до беды точно недалеко! Близенько до беды-то! Да только как от Эльжбеты Лихновской избавиться? Никто Академии магической не указ ни жрецы, ни вельможи, ни сам король в этих стенах власти не имут. А вот правила всевластны. И не имелось в них указания, что всех Лихновских надобно с порога гнать.
Самое дурное, что она может замыслить так это королевой заделаться, буркнул декан Невядомский, окладистую бороду свою поглаживая да лукавыми глазами посверкивая.
Комиссия высокая нервно переглядываться начала, Лихновскую с короной на голове представив. Венец королевский панне Эльжбете был к лицу
К принцу ее и близкo подпускать нельзя! рявкнул пан Горелик.
На том и порешили.
Вышла я за дверь и выдохнула. Вот ведь до последнего думалось мне домой отправят, к тетке да матери. Уж больно маги достопочтенные глядели неласково. А ведь поди ж ты, приняли. Пусть и скрепя сердце да cкрипя зубами.
Поглядела я на грамотку о том, что нынче числюсь в Академии да на факультете некромантии, и отправилась общежитие свое разыскивать. Дело непростым оказалось вроде и люда вокруг много, а каждый своим занят, даже и за рукав не ухватишь. Умучилась я, а толку чуть. И вот когда совсем уж невмоготу стало, высмотрела я в толпе студиозуса. С тем сразу было понятно наш он, некромансерский. В черном весь и бледный что твой упырь. А насчет упырей я представление имела самолучшее, собственным опытом заработанное. Довелось как-то повстречать, да не где-нибудь, а на прадедовой могилке.