Старуха тем временем заботливо угощала усталых сыновей. Старик отрезал им по огромному куску, они хватали горячее мясо руками и вгрызались, не пользуясь ножом или блюдом. Обглоданные кости бросали в черную шкуру, разложенную на полу у них под ногами. Снефрид старалась на них не смотреть: в их жадном насыщении было нечто нечеловеческое. Не попадись им баран и тебя съедят, даже жарить не станут Глядя на это, Снефрид не смела подать голос и напомнить, что ей пора идти.
Ну, рассказывайте, что повидали? спросил старик, когда эти двое насытились и обглоданные кости уже не так часто падали в шкуру. Ты, Ульв Белый?
Снефрид заметила, что эти двое тоже, как и первые, были похожи, но не совсем одинаковы: у одного темно-русые волосы и темно-серые глаза, у другого волосы светлее, а глаза скорее зеленые.
Сейчас уже любопытного не много, отец, хрипло заговорил зеленоглазый. Люди, что собирались в войско, все разъезжаются по домам. Поживы нам больше не будет.
На осенние пиры назначена свадьба Бьёрна Молодого, таким же хриплым голосом подхватил другой. А в конце зимы у него родится сын. Говорят, станет великим мужем.
Тебе должно быть это любопытно, старик взглянул на Снефрид. Ты ведь знаешь Бьёрна Молодого?
Оба парня при этом тоже глянули на Снефрид, и ее передернуло под этими взглядами острыми, пристальными, пронзающими насквозь.
Но кто может знать, что он вырастет великим мужем, когда дитя даже еще не шевелится в утробе? ответила она. Лишь когда оно родится, норны нарекут ему судьбу
А откуда норны знают, какую судьбу ему наречь? возразил старик. Кто им подсказывает? Чью волю они оглашают?
Снефрид задумалась.
Фрейя? осторожно предположила она. Ведь она Великая Диса, владычица норн
Оба парня дружно хмыкнули.
Нет, сказал старик, как будто недовольный. Пока в мире правили ваны, в нем ничего не менялось. Женщины рожали детей от кого попало, эти дети тоже рожали детей, подростки уходили в лес, добывали волчью шкуру и возвращались, чтобы тоже рожать детей. Твоя Фрейя только и знала, что учить мужчин и женщин похоти, лишь бы рождалось как можно больше детей, у кого попало от кого попало. И так оно шло бы до самого Затмения, если бы не появились три вещие девы и не принесли людям судьбу. Нечто такое, что только твое. Такое, чего нужно достигать всю жизнь, а не один раз. Пока не пришли асы и не научили мужчин быть героями, а женщин восхищаться героями. Великую судьбу может дать только Один
Но ты не прав! от возмущения Снефрид даже забыла свое решение быть осторожной. Фрейя сама любит одного человека! Одного, того, кто ей дороже всех на свете! Для похоти годится кто угодно, но она уже сколько лет ищет одного-единственного, кто мог сделать ее счастливой!
Потому что мудрые асы даже ее научили любви! ответила ей старуха.
Пока сыновья ели, старуха вновь принялась за пряжу, и Снефрид вдруг заметила, что никакой кудели на палке у хозяйки нет, а нить она вытягивает из оконца, прямо из серой дождевой хмари.
Но она страдает!
Она была счастлива и надеется быть счастливой вновь. У нее появился путь.
Но хоть когда-нибудь она найдет Ода? в волнении воскликнула Снефрид, в безумной надежде разрешить одну из самых важных тайн божественной судьбы. Она будет счастлива вновь?
А почему ты так за нее волнуешься? хмыкнул старик, и оба его сына тоже ухмыльнулись, глядя на Снефрид с выражением насмешливого одобрения; ей показалось, что одобряют ее
ее, она садится к очагу прясть, покорная его воле, кормит его детей, и тогда ее имя Фригг. Тогда она если и идет мужу наперекор, то лишь тайком, используя хитрость. Тобой завладела неистовая Фрейя, влюбленная Фрейя, и, видно, не отпустит, пока страсть ее не будет удовлетворена.
Снефрид обернулась, дрожа. Старуха смотрела на нее без всякого выражения, ее глаза и при свете дня были черными, а в морщинистом лице мелькало некое сходство, от которого на Снефрид накатила жуть.
Возьми, старуха сунула ей в руку что-то круглое, гладкое, довольно плоское. Тебе пригодится. И ступай отсюда. А то знаешь, волки ловят овечек, не спрашивая, хотят ли те быть пойманными.
Спасибо, милая матушка, пробормотала Снефрид, сжав кулак и даже не поглядев, что ей дали.
Ступай, я пока постерегу их.
Старуха плотно закрыла дверь хижины и привалилась к ней спиной. А Снефрид торопливо пустилась бежать к скалам, придерживая полы плаща, чтобы не путались под ногами.
И помни! раздался за спиной крик старухи. Они найдут твой след на земле, на море, на небе.
Было еще светло, однако Снефрид одолевал дикий страх, что она заблудилась на этом голом острове, что она обогнет скалу и не увидит никакого гостевого дома, ни кораблей, ни покосившегося причала, ни людей Асварда Что она так и будет бегать вокруг острова, круг за кругом, пока не лишится сил и не рухнет на камни, но больше не найдет оставленных спутников Что они уплыли отсюда три года назад, так и не дождавшись ее, потому что эту хижину не видел никто, кроме нее Что эти силы, которые были так добры и сдержанны с нею, вырвутся наружу в другом, грозном облике и поглотят ее она ведь перед ними не более пушинки Что волки помчатся по следу и настигнут ее в три прыжка