Кузьмич молчит несколько секунд, и вдруг весело добавляет:
Ты все равно у меня на крючке, Вова. Ты моя грёбаная марионетка и будешь делать, что я скажу. Мы тут вчера, сразу как ты пропал, мать твою навестили и решили перевести ее в другую клинику, которая моему товарищу
принадлежит. С матерью твоей все в порядке, но знаешь ли, после операции на сердце всякое может случиться. Ты меня понял?
Вован бледнеет, лоб тут же покрывается испариной, руки начинают дрожать, и он едва не роняет пэку.
Я все понял, Андрей Кузьмич, отстраненным тоном говорит Вова.
Вот и славно, значит, жду тебя на заводе вечером. Нужно перетереть по завтрашнему делу. Обсудить, что да как. А вообще, лучше не вечером, а подъезжай пораньше. Мне будет спокойнее, если ты будешь у меня на виду.
Хорошо, отвечает Вова, отключает пэку и поднимает на меня отрешенный, не выражающий ни единой эмоции взгляд.
Я не иду на встречу с Бессоновым, холодно произносит он и заводит двигатель.
Черт! Да почему сложно так все!
Глава 8
Так, прекратить истерику! Дай подумать!
Не хрен тут думать! даже не собирается униматься он. Ты не слышал что ли?! У меня нет выбора! Я должен вернуться и поехать к ним, иначе они убьют маму.
Значит, ты поедешь туда, а я сам встречусь с Бессоновым, спокойно отвечаю я. На тебя не падут подозрения, потому что в двух местах одновременно ты быть никак не можешь.
И что ты скажешь этому Бессонову? Он увидит, что у тебя нет пэку и даже говорить с тобой не станет! Расскажешь обо мне? Скажешь, что я готов пойти на сделку с органами? Думаешь, он тебе поверит?
Ему придется поверить, да и других вариантов я не вижу. В любом случае ты ничем не рискуешь. Так что давай езжай в Краснодар. А мне нужно заехать куда-нибудь и переодеться мне в нормальное.
Вова матерится, с силой бьет несколько раз по рулю так, что авто сигналит, а затем заводит двигатель и мы трогаемся.
Если все пойдет не так, говорю я, когда Вова немного успокаивается, мы всегда можем сжечь логово твоего Кузьмича вместе с ним и всеми его братками.
Нет, категорично чеканит Вова, пока у него мать, ты ничего не станешь делать. Ты не знаешь, что он за человек. Даже если ты его убьешь, остальных это только разозлит. У него немало преданных людей, которые, будь уверен, захотят отомстить. Да и не все братки, как ты выразился, заслуживают смерти.
Значит, будем действовать по обстоятельствам, жму я плечами.
Вова не отвечает, он вообще перестает со мной говорить и довольно долго мы едем молча, пока меня под мерные звуки двигателя не начинает клонить в сон.
Я лезу на заднее сидение и там, свернувшись калачиком, засыпаю. Мне даже снится сон, первый сон в новом теле. Сам сон я не помню, но кажется, это было что-то приятное.
Вставай давай, времени у нас мало, толкает меня в бок Вовчик, и я открываю глаза.
Гляжу в окно мы уже приехали. Стоим во дворе у дома Вовчика, он торопливо открывает дверь, намекая, чтобы я вылезал.
Сон мне однозначно пошел на пользу, чувствую я себя немного лучше, но боль в суставах и озноб все же еще не проходят.
Идем, быстро переоденешься, и я поеду, говорит Вова, спешно открывая дверь в дом, и жестом приглашает меня войти.
Дальше он дает мне свою одежду: футболку, шорты и шлепанцы, которые на пару размеров мне малы, а пятка шоркает по земле. Но это все же лучше, чем ничего.
Вот еще возьми, кидает мне Вова какой-то маленький предмет. Я пытаюсь поймать его на лету, но с координацией у моего нового тела не очень и предмет падает на пол. Поднимаю, теперь я могу его рассмотреть это пэку.
Я вопросительно гляжу на Вову.
Это простая болванка, отвечает он, макет, его нельзя включить. Но с ним будешь вызывать меньше подозрений. А вот что будешь объяснять менту по этому поводу, это уже твои проблемы. Свой пэку я сниму. Еще не хватало, чтобы этот Бессонов начал названивать при Кузьмиче. И вот еще тебе может понадобиться наличка, у меня ее немного, но...
Он делает несколько шагов по кухне, открывает шкаф, достает железную банку с надписью «конфеты» и достает оттуда несколько купюр номиналом по десять эмдэе и протягивает мне.
Я забираю купюры и прячу в карман.
А! вдруг вскидывает Вова указательный палец вверх. Тебе ведь нужна карта. Сейчас, секунду!
Он снова уходит в комнату, оттуда слышится монотонный длинный шелест, а после он приносит лист бумаги.
Вот, протягивает он мне распечатанную черно-белую карту. И это, старайся не привлекать внимание, не пользуйся такси или общественным транспортом, ни с кем не говори и передвигайся по дворам, наставительно говорит мне Вова. Вот ключи от дома, если закончишь быстрее, вернешься сюда и будешь ждать здесь. Но, скорее всего, я не приеду, Кузьмич оставит меня на ночь. И это... он немного мешкает, соседям лучше на глаза не попадайся,
а то ментов вызовут.
Подожди, пытаюсь я его притормозить, видя, что он уже собирается уходить. Нам как бы надо обсудить, как мы с тобой будем связь поддерживать. Моя способность сопряжения с тобой не располагает к общению. А нам нужно будет решить, как поступить, после того как я договорюсь с Бессоновым.
А как же тот твой стремный голос? Вова замирает в дверях и вскидывает брови.