Ну а как вы поживаете?
Потихоньку, Цербер поставил чашки и принялся раскладывать по тарелкам привезенную Димой еду. Не помогай, я сам. Мне двигаться надо! Так Ватрушки пока в духовке, пусть еще «посидят» немного. Но ты мне напомни, а то я и забыть могу. Так и уйдешь, не попробовав.
Вы умеете печь? удивился Дима.
А что там уметь? пожал плечами Цербер. Главное, химией никакой не пичкать, и будет вкусно. А то придешь в магазин, а там на упаковках одни «Е». Только и могут, что людей всякой гадостью кормить. А потом удивляемся, откуда столько болезней. Дети уже больными рождаются!
Катя говорила мне, что вы в больнице лежали Как сейчас ваше здоровье?
Когда мне о нем не напоминают, нормально, усмехнулся Михаил Юрьевич. Ешь давай, худой совсем. Я думал, ко мне богач приедет, упитанный, с лоснящейся рожей, как по телевизору показывают. А этот сидит, просвечивается
Дима улыбнулся и отрезал себе половинку бутерброда с икрой.
Чем вы занимаетесь на пенсии? спросил он.
Кроссворды разгадываю, читаю, иногда в музей выбираюсь по пенсионной скидке. Гости у меня редко бывают, все один, но я уже привык. По детям только скучаю. Своих у меня нет, поэтому иногда хожу в интернат, помогаю воспитателям. Ой, Дим, знал бы ты, как хорошо его отремонтировали. Загляденье! И дети как будто добрее немного стали. У них даже велосипеды есть. У каждого. Представляешь?
В детстве я мечтал о своем велосипеде, задумчиво ответил Дима.
Условия тогда были другими. Спонсоров у нас не было. А сейчас один миллионер каждый месяц большую сумму денег переводит. Назначил бухгалтера своего, проверенного. Дотошный такой еврейчик, умный, порядочный
Их разговор постоянно прыгал с темы на тему, но так бывает, когда люди долго не виделись. Дима рассказывал о себе и своих друзьях, а Цербер по большей части говорил о том, кого видел из ребят да о своей покойной жене. Но вот Михаил Юрьевич внезапно упомянул об Артеме.
Хороший мальчик вырос. Врачом стал. Хирургом! Его хвалят, и пациенты любят. Меня не раз навещал. А работает в нашей больнице, совсем рядом, так что мы с ним часто видимся. Он кстати сегодня до семи. Если хочешь, можешь успеть заглянуть к нему. Триста пятый кабинет. Но ты иди к четырем, у него перерыв в это время.
«Сомневаюсь, что он будет рад меня видеть», подумал Дима, однако он все же решил сегодня заглянуть в больницу. Та история с Артемом долгое время не давала ему покоя, но однажды нужно было набраться смелости и встретиться
с ним. Хотя бы для того, чтобы наконец извиниться.
Постепенно Цербер переключился на воспоминания о Димином детстве. Он рассказывал о том, что, будучи маленьким, Лесков был очень серьезным и сосредоточенным.
Пока все бегали во дворе, ты смотрел на них, как на дураков, хохотнул старик. А потом ты с этим Виленским связался и таким же дурным стал
Но вдруг Цербер прервался. Он вспомнил, что Катя говорила ему о смерти Олега, и подумал, что его слова могли задеть Диму.
Ты извини, я про детство говорил, - пробормотал старик.
Мы и впрямь тогда были не слишком умными, ответил Дима, снова вспомнив про Артема.
На какое-то время Цербер отвлекся, чтобы достать из духовки ватрушки, а, когда вернулся к столу, снова заговорил о Димином детстве. И в этот миг Лескову внезапно пришли на ум слова Бранна: «Дмитрий твое ненастоящее имя. Скорее всего его поменяли, чтобы остальные дети тебя не дразнили».
Михаил Юрьевич, я давно хотел задать вам один вопрос, - задумчиво произнес Дима, это ведь вы нашли меня на крыльце детского дома двадцать семь лет назад?
Я, подтвердил старик.
Мои слова могут показаться вам странными
А ты говори, и я сам решу!
При мне была какая-нибудь записка?
Да, чуть помедлив, ответил старик. Что-то было Но что-то бессмысленное.
Может быть, там было имя?
Нет, Дим, набор букв. Ни имени, ни фамилии. Называли тебя уже в детдоме. Фамилию тебе дали Лесков, потому что на тот момент директриса читала прозу твоего однофамильца Николая Семеновича. А имя Дмитрий придумал я. Это греческое имя, переводится как «посвященный Деметре, богине земли». А я тебя как раз практически на земле нашел.
Если бы вы только могли вспомнить, что было в той записке
Дим, это не было именем, да и будь там имя, не назвали бы тебя так. Дети бы загнобили. Там такой набор букв, что язык сломишь.
Но откуда вы знаете, что это не имя? Может, родители хотели назвать меня так.
Хотели бы, не бросали, устало вздохнул Цербер. Говорю тебе, не имя это! Я тогда еще специально в интернет полез, решил посмотреть значение. И смысл этого слова с водой был связан. Индонезийское, кажется, слово. То ли река, то ли ручей Вот что-то такое
Название реки? Дмитрий немедленно оживился.
Нет, не название. Само слово. В общем, что-то с течением связано.
Даже первой буквы не помните?
Дим, ну что за «Поле Чудес» ты развел? Ну не помню я Двадцать семь лет прошло Да и важно ли теперь это?
Однако Лесков не унимался. Забыв про чай, он начал искать в телефоне перевод упомянутых Цербером слов на индонезийском. Был еще один вариант, как заставить старика вспомнить, но Дмитрий не посмел использовать на нем свои способности. А ведь достаточно было всего лишь приказать вспомнить