Журнальный столик аккуратно накрыт: чай, печенье, какие-то аристократичные сладости, которые никто из нас особо не ест, но для важных гостей полагается. Мама смотрит на Ильину холодно, я с любопытством, а Ксюня сидит рядом, молча наблюдая из-под челки. Вид у неё безрадостный всё-таки эта тётка отправила нас в «исправляшки», и доверять ей после такого Ксюня явно не торопится.
Ильина вежливо улыбается:
Добрый день, Ирина Дмитриевна, княжич Вячеслав, Ксения.
Мама кивает, холодно:
Матрёна Степановна, садитесь пожалуйста.
Я отвечаю нейтрально:
Здлавствуйте.
Ксюня хмурится, но, как учили, встаёт, делает короткий реверанс:
Здласте.
Ильина, будто не замечая ледяной атмосферы, шире улыбается, присаживается на край дивана и, скрестив руки на коленях, произносит:
Видела ваш последний ролик, Вячеслав Светозарович. Где вы были в гостях у спасовых бойцов.
Бойцов Спаса, машинально поправляю.
Да, правильнее так, кивает она согласна.
Но мама не настроена говорить на посторонние темы:
Матрёна Степановна, буду честной. До сих пор я не знала, какие именно методы воспитания вы использовали. Но теперь знаю и я с ними полностью не согласна.
Она говорит спокойно, но в голосе сталь.
Ильина сохраняет абсолютную невозмутимость.
Вам не стоит волноваться, Ирина Дмитриевна, отвечает она любезным тоном. Попечительский совет запретил дальнейшее внедрение этой системы, так что использовать её больше не получится.
Замечательная новость, мама всё же добавляет: Надеюсь, новая система воспитания не окажется такой же отвратительной. Иначе «Юные нобили» очень быстро закроются.
Под столом я лениво ковыряю пальцем узор на скатерти. Это не угроза, это факт.
Ильина едва заметно напрягается, но быстро берёт себя в руки.
Как скажете, Ирина Дмитриевна, отвечает она безупречно дипломатично. Я тоже надеюсь, что новая система будет намного лучше.
Пью чай, наблюдаю за этим диалогом с ностальгическим чувством. Две красивые женщины враждуют из-за меня что-то до боли знакомое. Прямо как в прошлой жизни. Правда, Лагерта с Брюнхильдой рубились на секирах, а тут пока обходятся словами.
Ильина делает паузу, берет чашку, отпивает чай. Неторопливо, с расстановкой. Будто даёт себе пару секунд на обдумывание, но на самом деле, скорее всего, просто тянет время, прикидывая, как лучше подать свою просьбу. А она точно будет просить что-то. Не просто так же приехала.
Поставив чашку обратно на блюдце, княжна Ильина наконец спрашивает:
Ирина Дмитриевна, скажите, пожалуйста, могу ли я поговорить наедине с княжичем Вячеславом?
У мамы напряглись плечи, губы сжались в тонкую линию.
Зачем, Матрена Степановна?
Ильина не меняется в лице, лишь чуть мягче улыбается профессионально, выверенно.
Вячеслав Светозарович очень особый мальчик. Великолепно решал тесты, и мне бы хотелось просто пообщаться с ним, увидеть, как он она делает легкую паузу, подбирая слова, ну, взглянуть на его навыки лично. Мне, к сожалению, не довелось как следует пообщаться с ним лично до инцидента в столовой.
Опять тестирование? хмурится княгиня Опаснова.
Ни в коем случае, просто общение, спешно отвечает Ильина, спешно смягчая тон, пока мама окончательно не превратилась в ледокол.
Я понимаю, что если не вмешаться, мама сейчас разнесет княжну. А мне не хочется становиться соучастником преступления.
Мам, мы поговолим.
Я поднимаюсь, смотрю на Ильину:
Ваша Светлость, позалуйста, пойдёмте в мой кабинеть.
Она мельком удивляется заметно по легкому приподнятию брови. Видимо, не ожидала, что я сам распоряжаюсь своим временем. Но молча встаёт и идёт за мной.
Ну, просто мама у меня молодец понимает, что её сын не тупой валенок, а вполне способен самостоятельно принимать решения для своего развития. Да ещё и Ксюню параллельно тянет вверх.
Хорошо, Салва, доносится от княгини.
Заходим мы с княжной Ильиной в детскую, но кто мне запретит называть её «кабинетом»? Звучи-то куда солидно.
Показываю на небольшой диван у стены:
Плисаживайтесь.
Сам устраиваюсь напротив, на стуле.
О чём вы хотели поговолить, Матлёна Степанавна?
Ильина смотрит внимательно, прикидывая насколько я серьёзен и опасен. Или просто думает, как этот мелкий засранец едва не разнес весь садик и не угробил ей карьеру. Ну да, бывает.
Она спокойно произносит:
Княжич, я хочу, чтобы мы с тобой пообещали друг другу никаких больше инцидентов.
О, вот оно. Предложение о мире.
Понимаю намёк, ухмыляюсь, откидываюсь на спинку стула ещё вольготнее и лениво добавляю:
И никких «исплавляшек» с «лучиками».
Она кивает, спокойно, без эмоций, как будто так и должно быть:
Именно.
Значат, пакт о ненапидении, Матлёна Степановна?
Всё верно, кивает княжна.
О, как. Быстро же наступила капитуляция. Система рухнула в два счёта. И для этого всего-то понадобилось один раз показать Дена «лучикам». Вот и весь секрет реформ.
Ну так что? деловито спрашивает Ильина, перекидывая ногу на ногу. Если бы княжна сидела повыше, жест получился бы эффектным. Но детский диван к этому не располагает.
Больши никакой нечестной иглы, иначе «Юние нобили» исчезнут с лица Земли, ставалю условие.
Ильина даже не думает улыбаться.