Лучшие в мире сны. Зашибись, какая компания! Отличная у вас была вечеринка. Я это так ясно вижу, что уже почти помню. Хотя с вами там не сидел.
Вот, кстати, о хорошей компании, Юрате отодвигает картины в сторону, ставит к стене. Пошли отметим твою добычу. Уже час как стемнело, значит, в «Крепости» точно кто-нибудь есть.
Хочешь показать им картины?
Очень хочу. Но не буду. И ты им, пожалуйста, о наших делах ни слова не говори.
Ладно, неохотно соглашается Лийс. А я-то уже приготовился всем рассказывать, что это моя добыча из запредельного города, в котором нет времени! Я вообще ужасный хвастун.
Совсем очумел! вздыхает Юрате. С каких это пор Эль-Ютоканским искусствоведам стало можно вот так запросто болтать с местными о своих делах?
А разве твои друзья из «Крепости» считаются местными? удивляется Лийс. Ай, слушай, ну точно же! Просто они такие прекрасные, что я об этом забыл. А им вино из Эль-Ютокана можно, как думаешь? Я имею в виду, для здоровья не вредно?
Ну ты даешь! смеется Юрате. Нет ничего на свете полезней, чем вино из иных миров!
Отлично. Я три бутылки светлого Хеми позапрошлогоднего урожая принес. Лучшее, что было в музейной лавке. И уверен, не только там.
Только этикетки нам с тобой придется отпарить. Не представляю, как они у вас выглядят, но подозреваю, что за местные не сойдут.
Не придется, улыбается Лийс, показывая ей бутылку янтарно-желтого стекла с мелкими голубыми вкраплениями причудливой формы. Нет у нас этикеток. Не принято! И алфавит красивый, поэтому в любой реальности наши надписи на бутылках по умолчанию принимают за декоративный узор.
Но они все равно идут очень медленно, потому что Лийс
постоянно останавливается, озирается по сторонам, как турист, впервые попавший, к примеру, в Венецию, хотя вокруг ничего особенно интересного дома, сугробы по краям тротуаров, деревья, автомобили и наша типичная зимняя сизая пасмурная темнота.
А ведь здесь такие картины, как я унес, нарисовать невозможно! наконец говорит Лийс. Я, сама понимаешь, не про «хуже лучше». Просто основа мира совершенно другая. Там, куда я ходил за картинами, у тьмы подкладка прозрачная, зеленоватая, зыбкая, как туман. А здесь она бесцветная, как паутина, и у нее такой же сложный узор. Местами драная, тусклая, как будто паук давно умер, а местами туго натянута и сверкает, словно на ней роса. Это само по себе удивительно. Реальность одна и та же, а подкладка тьмы постоянно меняется, как будто гуляешь по разным мирам.
Есть такое дело, кивает Юрате. Хорошее у тебя зрение! Спасибо, что рассказал. Я вижу немного иначе, но, по сути, наши наблюдения совпадают. Эта реальность как самодельное покрывало, сшитое из лоскутов.
Вот именно! восклицает Лийс. Красивое. Вот бы это лоскутное покрывало кто-то нарисовал! Иногда мне до ужаса жалко, что я сам не художник, а просто музейный искусствовед. Но в Эль-Ютокане вообще не бывает художников, у нас вдохновение иначе работает, оно не расходуется на создание новых объектов, а обеспечивает сознанию переход в иные состояния и миры Ай, да чего я тебе рассказываю! Ты же и так все знаешь про нас.
Ну, предположим, не все.
Ладно, неважно. Все равно я уже рассказал. Переход это круто! Без переходов в другие реальности я бы страшно затосковал. Но так хочется побыть настоящим художником! Которого вдохновение подхватывает и несет, но физически он все равно остается на месте. И тогда другая реальность сама приходит к художнику. Не вся целиком, конечно, а только ее тень, дыхание, настроение, не знаю, как точнее сказать. Но факт, что приходит! И проступает в его работах, выглядывает из них, как из окон, отражается, как в зеркалах.
Но художник остается на месте, напоминает Юрате. И не потому, что сам захотел. Поневоле. Как узник в темнице. Это пожизненное заключение. Не надо такое тебе.
Да, конечно, легко соглашается Лийс. Пожизненное точно не надо. Но пару здешних лет или хотя бы месяцев я бы ух, как порисовал!
И потом продал бы свои картины своему же начальству, смеется Юрате.
Только если бы они оказались хорошими. Я строгий, придирчивый искусствовед.
Это не очень заметно, Юрате легонько пихает его локтем в бок.
Еще бы! Невозможно начать придираться, когда вокруг сплошные шедевры. Тут рассудок бы сохранить Ой, смотри!
Что такое?
Подкладка тьмы! щекотно шепчет ей в самое ухо Лийс. Очень странная. На небольшом участке. Через дорогу, вон там, впереди. Тоже бесцветная, но даже близко не паутина. И не туман. Скорее, облако пыли. Только не пыли. Потому что она блестит и сверкает, как звезды. Звездная пыль!
Ну так да, кивает Юрате. Это же «Крепость». Мы пришли. А разве ты в прошлый раз не заметил, как наша «Крепость» изменяет пространство вокруг себя?
Не до того было. Я же страшно замерз. Всю дорогу смотрел под ноги и себя уговаривал: надо тут еще немножко побыть, потерпи, пожалуйста, шаг, вдох, выдох, еще один шаг, снова вдох. Очень трудно не исчезнуть оттуда, где испытываешь страдания! От страданий тело любого нормального Эль-Ютоканца сразу само сбегает домой. Нужно колоссальное усилие воли, чтобы просто оставаться на месте. До сих пор удивляюсь, что мне тогда удалось.