Что мы знаем о детях Лейна?
Что шестеро собрались сейчас на улице Дивной (здесь как раз проходит граница между центром и районом Сады, не условная, а настоящая, зримая: если стоишь на нечетной стороне Дивной улицы, небо над головой зеркальное, а на четной обычное бирюзовое, по нему плывут облака). Детский сад на нечетной, в Лейне их только в центре, под зеркальным небом устраивают, считается, что оно младенцам очень полезно; для тех, кто живет на окраинах, это дополнительный повод почаще возить ребенка в сад.
Лейн, лето 1-го года Этера
С точки зрения стороннего наблюдателя, если он сам не младенец, дети молчат. На самом деле они сейчас оживленно беседуют, не задействуя пока не развившийся речевой аппарат. Это похоже на разговоры в Тёнси; Шала Хан (Самуил), окажись он здесь, довольно много бы понял. Или тот же Ший Корай Аранах. Но эти двое и все остальные, кто способен понять разговоры младенцев, в их сады никогда не заходят, чтобы им не мешать. Даже взрослым не нравится, когда их подслушивают незнакомцы, а у детей гораздо больше секретов и тайн.
Двухмесячный (в Лейне, где нет понятия «месяц», сказали бы, что ему примерно шесть-семь декад) мальчишка, родившийся здесь уже в восемнадцатый раз и неописуемо этим довольный, молчит остальным что-то вроде: «Ну, ребята, мы в Лейне. Ура! Я здесь уже жил и нарочно вернулся, как у вас получилось, не знаю. Но это вы правильно сделали, молодцы. Ух, как тут здорово! Сами увидите. Отличная у нас будет жизнь!»
«Забавно, молчит девчонка, которая качается в гамаке, что я тебя, кажется, узнаю. Старик, который рыбачил на пирсе за Каменным пляжем, а под вечер варил на костре уху в здоровенном зеленом котле и угощал всех желающих. Верно? Это же ты?»
«Было такое, соглашается тот. Ну ничего себе! Никогда не слышал, что можно старых знакомых в новой жизни узнать».
«Сам в шоке, молчит девчонка. Наверное, дело в моей подготовке. Все-таки я Ловец. А может, дело в твоей ухе? Незабываемая! Мы с друзьями специально на Каменный пляж ходили, потому что такой вкуснятины не сыскать ни в одном кабаке».
«Да, уха у меня была что надо, самодовольно молчит мальчишка. Старинный рыбацкий рецепт. Заскучал, когда вышел в отставку, и придумал себе развлечение. А так-то я был инженером-наладчиком городских осветительных систем. Теперь, наверное, стану поваром. Или танцором, если будут способности. А может, Ловцом получится? Я об этом во всех жизнях, которые помню, мечтал, но ни разу не уродился настоящим адрэле, сила слова у меня всегда была так себе. А еще я хотел бы стать летчиком. И научиться водить поезда. Ух, глаза разбегаются! У меня желаний больше, чем дней в столетии. Но ничего, все успею попробовать. Я умею рождаться в Лейне, еще много жизней тут проживу».
Другой мальчишка, которому трех декад не исполнилось, его впервые привезли в детский сад, молчит с еще большим восторгом: «Ну и дела! Как же так? Я про Лейн прочитала в книжке, когда лежала в больнице. Такое слово красивое. И невозможное зеркальное небо. Оно мне потом даже снилось несколько раз. Думала, как же жалко, что это просто писательская фантазия! А оказалось, вообще не фантазия. Я здесь родилась. За что мне такое счастье? Не понимаю! Я была обыкновенная. Без особых талантов и не красавица. Все вокруг говорили, что с ужасным характером. Но я согласна не понимать».
«Значит, внимание так хорошо зацепилось за наше зеркальное небо, объясняет девчонка из гамака. Внимание великое дело, особенно в смерти. Как веревка у альпиниста, зацепился, и р-р-р-раз!.. Меня удивляет другое: что про наш Лейн было в книжке написано. Интересно, откуда писатель из потусторонней реальности о нас узнал?»
Третий мальчишка улыбается, глядя в зеркальное небо, молчит: «Да, в Лейне круто, это я уже понял. Здесь никогда не воюют. Вообще никто и ни с кем! У меня добрый папа и два старших брата, от меня им пока никакой пользы, одни расходы и хлопоты, но они все равно меня любят, просто так, за то, что я у них есть. Причем я же был совершенно уверен, после смерти ничего не бывает, сорок райских кругов веселья пустые россказни, чтобы дураки не боялись умирать на войне. Но оказалось, еще как бывает! Причем не круги веселья какие-то непонятные, а просто хорошая новая жизнь, и добавляет, обращаясь к девчонке, которая качается в гамаке: Все как ты обещал, когда нас убивали. Не знаю, как ты это сделал,
но спасибо, век не забуду. Ты великий волшебник и настоящий друг».
Девчонка молчит, отвечая: «Да я тоже не знаю. Просто я никогда не бросаю друзей в беде. Вот и сказал: Держись за меня, не теряй из виду, я собираюсь родиться в хорошем месте. Ну и ты молодец, вцепился как клещ. И у нас с тобой получилось! Но как оно получилось, я сам толком не понял, было не до того. Поскорее бы вырасти и разобраться, как все в смерти устроено! И научиться помогать нормальным чувакам вроде нас рождаться не где попало, а только в хороших местах. Я теперь думаю, это самое важное дело на свете. Важнее даже любви и книг».
Девчонка из гамака молчит: «Да, интересно было бы потом подружиться. С тобой и со всеми, раз уж мы встретились в самом начале пути. Говорят, вырастая, дети все забывают, но лично я не намерена ничего забывать! Надо будет присниться маме, попросить, чтобы с вашими взрослыми телефонами обменялась. А то как потом друг друга искать?»