Про горбуна он и не слова не сказал, лишь злобно и, одновременно со страхом смотрел на меня.
Мне этот взгляд очень не понравился.
- Ты убийца, - прошипел Василий, - Твоя душа чернее моей. И тебе недолго жить. Быков, - сквозь зубы процедил он.
Больше, он ничего не сказал. Он умер. Сам.
Это было так быстро, что никто ничего поделать не смог.
Ивана Петровича вывели во врата, обратно, в тюремную камеру, местонахождение которой я не знал, да и не спрашивал, а остальная делегация, по приглашению президента, вышла прочь из помещения подвала.
Остался лишь я и Виктор Рус, который очень внимательно меня рассматривал. Все же, он попытался меня разговорить, спросить меня о моих подозрениях, но я лишь молча пожимал плечами, мол, ничего не знаю.
- Ты просто хотел убедиться, что в стенах академии подобных нет? спросил он, на что получил утвердительный кивок.
Все же, он отстал от меня. А вот в моей голове крутилось только одно событие. Которое, я наплевательски игнорировал последние недели.
«Является ли Иван из рода рыжих придурков тем самым горбуном?»
День сменялся неделей, неделя двумя, и вот, почти под самый конец месяца, в моем распоряжении было целая новогодняя неделя. Где не было занятий, где большая часть академии сливалась по домам родственником, и академия, полупустовала.
Елизавета Петровна, которая на праздничном ужине последнего дня года, вручила мне скромный подарок, ласково поцеловала мои губы, чем вызвала полное недоумение Ви, прошептала на ухо: «Спасибо тебе за все», и отправилась вместе с Лаврентием Лаврентьевичем в родовой дом Романовых.
Президент обещал вернуться через пару дней, оставляя за себя Елизавету Сергеевну и Германа Якоба. Меня такой расклад устраивал. Фактически, в распоряжении было целых три дня, чтобы прийти в свой старую комнату и взять на «понт» Ивана.
Только надо было сделать это очень аккуратно, чтобы, если я окажусь не прав, тот не слил меня президенту.
Маргарита совсем пропала. Нет, конечно, я ее видел каждый день, но она избегала меня. То ли дело в принцессе, то ли дело в том, что сейчас, она живая. Хотя, и то и то не укладывалось в голове. Она же учитель. Мой.
Она тоже покинула территорию академии в последний день года. Мы поговорили. Оказывается, у нее есть свой особняк, где у нее есть работники, адепты, и прочая чепуха. Надо, мол, навести везде порядки.
Ну, раз надо так надо. Ее новогодним подарком была кормежка для Беззубика. И, собственно говоря, все.
Не нравилось мне все это. Но я и не настаивал.
Действительно, а смысл все это делать так открыто? У меня, фактически, есть один бутылек с настоящей гнилью, не «отравленной», и два бутылька с примесью. На какой он должен отреагировать, чтобы проявить свою форму?
- Ты почему молчишь, тебе Ви снова вытянула меня из умозаключений, и ручкой опустилась вниз живота, - Тебе не понравилось?
- Да нет же, - я сладко потянулся, обхватил ее талию руками и посадил на себя, упираясь чем нужно, куда нужно, - Думы думаю насчет проявления формы демона
Она тихонько вскрикнула, и погрузилась в нашу страсть.
Процесс был закончен, и, когда я мылся под струей теплой воды, меня осенило.
А почему бы мне просто не смочить салфетку или платок гнилью? Или же, не намазать ею свою ладонь, которую я протяну ему? При контакте с кожей он же обратится?
План был окончательно сформирован, согласован, и поздней ночью, почти на окончании суток, я, в полной боевой готовности, стучал костяшками левой руки по двери своей бывшей комнаты.
Повторив процесс еще два раза, и услышав грубое:
- Да заходите уже, - я отворил дверь.
Иван, в какой-то страной пижаме, «колдовал» над черной картой. Маленький
кристалл на цепочке, которую он держал в руке, волчком крутился по небольшому свитку, где были нарисованный белой красной стрелки компаса.
Он мимолетно посмотрел на меня, натянул улыбку и спросил:
- Что, устал от промежности принцессы и в люди решил выйти?
Не сказать, что его тон меня раздражал, но то ли из-за его подсознательной рыжести, то ли, из-за его изменений, я бесился только от того, что он открывал свой рот. Да и чувства к принцессе я испытывал, а его слова оскорбления так-то
- Соскучился, - улыбнулся я и протянул руку.
В этот момент решилось все.
Он поднял глаза, все с той же издевательской улыбкой, положил кристалл на карту и было уже потянул руку в знак приветствия, как на расстоянии десяти сантиметров от моей ладони, он резко остановился, очень быстро и быстро задышал, раздувая свои ноздри, и застыл.
В его лице что-то изменилось. Оно не то чтобы стало злобным, но под кожей, будто бы зашевелились маленькие черви. Оно не менялось, но пошло рабью.
Ваня ощетинился, его нос начал дергаться, а глаза, казалось, на половину сменили свой цвет.
«Нет. Мне не показалось.»
В таком положении, где я стоял с протянутой правой рукой, измазанной демонической гнилью, а он сидел по-турецки на кровати, с протянутой в ответ своей рукой, мы простояли несколько минут.
Он, неосознанно, дернул челюстью, оголив заостренные зубы, а дальше
Эпизод 11
- Вот чего тебе дальше не торчалось между ног девиц? Так сильно умереть захотелось, некромант, что решил демонов еще поискать? Или же, уже устал теребить девок, на демонов решил позариться?