Глава 5 Камни Новых Богов
Видишь, как повернулось: теперь я свободная женщина, раздался голос Глории, холодный, похожий на звуки расстроенной виолончели. Не знаю, что ты сейчас думаешь, но поверь, я не рада смерти Филофея. Хотя во дворце и среди князей многие будут думать обратное. Филофей был мне дорог. На самом деле очень дорог. Он один из немногих мужчин, кто по-настоящему меня любил и поддерживал все эти годы. Особенно самые первые, тяжелые годы, когда я каждый день была на грани нервного срыва. Вот теперь не стало человека, который был мне самой надежной опорой. Ты тоже не так давно потеряла мужа, но в тот момент ты была в кругу близких тебе людей. Я же здесь большей частью одна. Те люди, которые окружают меня и делают вид, что расположены ко мне, почти все лгут они корыстны, двуличны. Мне больше нечего делать здесь, в России. Увы, ваша империя для меня так и не стала мне домом. Кстати, именно твой сын говорил мне об этом. Он говорил на удивление мудрые вещи: о том, что вся проблема в том, что Россия не стала мне домом, и в этом весь корень зла. Саша очень быстро понял меня в отличие от самых властных людей империи.
Елецкая молчала удивленная, даже потрясенная, теперь уже не столько трагической новостью камердинера, сколько неожиданными откровениями императрицы. Глория откупорила флакон со снадобьем дворцового лекаря и хотела было налить, но передумала. Встала.
Тут же подскочила с дивана Елецкая.
Ты сиди, остановила ее императрица. Хочу, чтобы рядом был хоть кто-нибудь. Лучше посторонний, чем из дворцовых Как ни странно, от тебя я чувствую больше тепла, чем от них. Надо бы послать за Эдуардом, она глянула на дверь, потом потянулась к кнопке говорителя, но остановила палец в нескольких сантиметрах от бронзового диска. Эдуард у меня очень чувствительный будет плакать. Это я плакать почти не умею, сказала она, и когда снова повернулась к Елецкой, графиня увидела, что ее глаза мокры. Багряный дворец, да и вся Москва чертово место. Здесь слишком много людей ненавидят меня. Вот, к примеру, Ковалевские Глория подошла к шкафчику, закрытому дверкой с инкрустацией яшмой, повернула ключ и открыла ее. Взяла там откупоренную бутылку с шотландским виски. Неожиданно повернувшись к Елецкой, спросила: А знаешь, какой у меня сильный соблазн? Уходя отсюда, громко хлопнуть дверью! У меня много таких возможностей, еще больше поводов! Например, я могу открыто признать, что твой сын стал моим любовником! Представляешь, какая буря поднимется Как это разозлит цесаревича! И брак твоего Саши с Ольгой станет вряд ли возможным! Я могу сделать очень больно Ковалевским!
Ваше величество, пожалуйста не делайте этого! темными, расширившимися зрачками Елена Викторовна смотрела на нее, медленно бледнея.
Не делать? Ведь если бы я была дрянью, как многие считают, то я должна бы так поступить. Почему я не должна так делать? Вы все привыкли считать меня английской гадюкой, только и занятой тем, как устроить очередную подлость! Некоторые мне приписывали, что я желаю извести Филофея и якобы несколько раз травила его! Странно как-то: травила, травила, а он дожил до шестидесяти восьми, и жил бы еще, если бы слушал целителей и меня. Меня оговаривали с первого дня появления в Багряном дворце! Обо мне сложили сотни грязных сплетен! Мне плевали в душу! И я плевала в ответ! На боль, причиненную мне, я умею отвечать болью! Но, знай, графиня! держа в одной руке бутылку с виски, Глория вытянула вторую к Елецкой: Я никогда не была жестокой и подлой с людьми, которые мне близки! Твой Саша мне близок, и я желаю ему счастья, пусть даже его счастье в браке с Ковалевской!
Спасибо вам, ваше величество, тихо произнесла Елена Викторовна, чувствуя, что она начинает уважать эту женщину, которую в самом деле ненавидит большая часть знати в столице.
Вижу, хочешь от меня поскорее сбежать? императрица опустилась на диван, заставляя жестом Елецкую снова сесть.
Полагаю, в эти трагические минуты мое присутствие здесь неуместно. Вам сейчас точно не до меня, ответила Елена Викторовна, видя, как Глория наливает виски в две рюмки.
Сейчас отпущу тебя. Выпьем немного. Мне это нужно иной раз помогает лучше, чем микстура Кочерса. Как только Саша вернется, сразу направь его ко мне. Есть о чем с ним поговорить. Последние два дня, я очень много думаю о нем. И вот еще запиши номер моего эйхоса. Он есть у твоего сына, пусть будет и у тебя, Глория продиктовала ряд цифр, почти весь состоявший из нулей. Обязательно сообщи мне, что желает от тебя Гера. Возможно, это будет касаться и меня. По пустякам уж не беспокой, а по серьезным вопросам можешь обращаться, Глория подняла рюмку и произнесла: По вашей традиции: за понимание!
Несколько минут она молчала. Елецкая тоже молчала, отставив рюмку с остатком виски и теперь вертя в руке эйхос. Хотя у нее было много вопросов, графиня не хотела нарушать тяжелую тишину.
Ступай! наконец сказала императрица. Мне надо переодеться в темное пойду к своему мужу, на ее глаза начали наворачиваться слезы.
Госпожа-менталистка, без сомнений знала, что на кухне Артемиды уже нет, и вопрос Наташи был адресован мне. Странно вообще-то: чего она у меня вдруг спрашивает позволения?