Лицо Джима потемнело, щёки залились румянцем.
Когда?
Второй день, сказал Джомми. Приём был в пятый.
Первый, поправил Тад.
Серьёзно? удивился Джомми. Я думал, первым ужинал с ней я.
Нет, это был я, настаивал Тад.
А ты? Джомми повернулся к Зейну.
Четвёртый.
Джим, казалось, вот-вот взорвётся:
Значит, вы говорите, что втроём
Э-э, вчетвером, вмешался Серван. Все уставились на него, и он добавил:
Третий день.
Джомми положил руку на плечо Джима и дружески сжал его.
Посмотри на это с другой стороны, старина. Мы же избавили тебя от будущего позора, верно? Тот, кто женится на ней, станет посмешищем при дворе. А внуку герцога это ни к чему, правда?
Джим переводил взгляд с одного на другого, и краска постепенно сходила с его щёк. По натуре он не был идеалистом, но создал себе прекрасный образ Мишель. Лучше узнать правду сейчас, признал он про себя. Наконец он покачал головой и произнёс:
Женщины
Они снова зашагали вперёд.
Да уж, вздохнул Джомми.
Знаешь, что монахи Ла-Тимсы в университете говорят о женщинах? спросил Тад.
Джомми, Серван и Зейн слышали эту старую шутку десятки раз и хором ответили:
Женщины! С ними нельзя жить, и без них нельзя жить.
Джим простонал, вспомнив, что последователи Ла-Тимсы дают обет безбрачия.
Пожалуй, я лучше останусь при шлюхах.
Зная девиц королевского двора в Ролдеме, заметил Серван, скажу,
что это выйдет дешевле.
И врать тебе будут реже, добавил Зейн.
Всё это, конечно, замечательно, перевёл тему Джомми, но никто не видел следов отступающей армии?
Туда, указал Джим на разбросанные оброненные вещи. Пойдём по их мусору.
Только бы дасати не сделали того же. Не хочется нам напороться на их арьергард, заметил Тад.
Беседа затихла, пока они взбирались на склон и перевалили через следующий хребет. Вдруг Джим спросил:
Вы запомнили мелодию, которую напевал тот маг?
А что? поинтересовался Серван.
Я только что сообразил, что знаю её! Это мотив, который часто поют в тавернах Края Земли и Порт-Викора.
И? поднял бровь Тад.
И как цуранийский маг мог узнать песню пьяных моряков с юга?
Ответа не последовало.
Проклятый пират Медведь, то кровожадное чудовище, которое носило его перед смертью, и теперь амулет покоился где-то на дне Горького моря. Как же он жаждал вернуть его! Благодаря амулету он впервые узрел истину: жизнь и смерть переплетены, и нет силы мощнее, чем ускользающая жизнь.
Он так и не нашёл амулет, хотя годы назад обыскал морские глубины И вот его мысли вновь блуждают.
Варен был уверен, что им движет некая высшая сила. Стоило идее засесть в его голове, как он не знал покоя, пока не воплотит её. Не раз ему мешали, но каким-то образом он всегда выходил сухим из воды.
Поднимаясь по дороге, Варен видел повсюду разбросанные трупы. Возможно, именно поэтому он чувствовал себя так хорошо. Смерти вокруг было столько, что он успел подпитаться ускользающими жизнями то тут, то там. Эти дасати в некромантии были словно дети очень могущественные дети, конечно, но совершенно неспособные к тонкостям магического искусства, действовавшие с разорительной расточительностью.
Хотя именно их расточительность оставила в воздухе столько рассеянной жизненной силы, что он физически окреп настолько, что больше не нуждался в посохе, хотя, если честно, тело Винтакаты и так не отличалось крепостью. Как только он найдёт подходящее логово, можно будет начинать готовиться к захвату нового. Он рассеянно размышлял, чего бы мог достичь, располагая такими масштабами бойни, какие устраивали эти чужеземцы.
Его почему-то неудержимо тянуло вернуться к дасати. Первая встреча казалась многообещающей, но как только они установили свой первый купол на этом мире, а он доставил им Миранду для изучения, они стали откровенно недружелюбны. Пришлось уходить без прощаний. Он был почти уверен, что они собирались переключиться на изучение его самого. И уж точно их мнение о нём не улучшилось после того, как он прикончил двух Жрецов Смерти, когда уходил.
Тем не менее, время, проведённое с ними, не прошло даром. Он овладел некротической магией, о которой они могли только мечтать. И сейчас представился идеальный момент это продемонстрировать, ведь по дороге прямо на него мчался дасатийский патруль.
Варен разжёг искру ярости, копившейся в нём, призвал запас недавно накопленной жизненной силы и замер в ожидании. Двенадцать Рыцарей Смерти замедлили ход, видимо недоумевая, почему одинокий человек стоит на их пути.
Здравствуйте, сказал он на ломаном дасатийском, выученном у Жрецов Смерти во время переговоров об их разведывательном создании.
Вожак направил на него меч:
Ты говоришь на нашем языке?
Варен театрально вздохнул:
Боги, да ты настоящий мастер констатации очевидного.
Его рука взметнулась, выпустив двенадцать зелёных энергетических щупалец, каждое из которых обвило голову всадника. Мечи тут же зазвенели, падая на землю, пока дасати в агонии пытались сорвать удушающие путы.
В считанные мгновения они свалились с седел, корчась на земле в муках, их лёгкие пылали. Варен чувствовал, как их жизни перетекают по щупальцам, подпитывая его. Для порядка он проделал то же самое с беспокойными варнинами, высосав из них всю жизненную силу. Когда последний из них испустил дух, он ухмыльнулся: