А кровать
Широченная, красивая, с балдахином, украшенным серебряной вышивкой. Кровать короля по сравнению с этой обыкновенная лежанка.
И посреди всего этого Шислин, подопечная короля.
Приближаюсь к кровати девушки. Сейчас свет не тонет в её коже и я могу как следует рассмотреть её лицо: бледное, худое, уставшее. Но при этом очень живое, если можно так выразиться. Это одна из тех девушек, на которых смотришь и надеешься, что она улыбнётся. Есть в ней та самая, неуловимая черта, которая встречается у по-настоящему привлекательных людей. Способность притягивать взгляд. Загадочный магнетизм. Чувственность.
И она не мертвец!
Девушка с сияющими глазами единственное живое существо во всём Варзоде, если не считать меня с друзьями. Удивительно, как ей удалось сохранить облик и человечность, когда все остальные превратились в ходячие трупы.
В каком смысле, не твой отец? спрашиваю.
Просто не мой, отвечает девушка. У него вообще нет детей. Бартрам Гордый слишком гордый для этого.
Зачем ты нас сюда привела?
Шислин поднимается с кровати. На ней простая повседневная одежда без какого-либо лоска: облегающие штаны, куртка, ботинки с высоким голенищем. Наряд то ли для скачек, то ли для уроков фехтования. Выглядит очень подвижной и боевой.
Разве это не очевидно?
Для разных людей разное понимание очевидности, говорю. Одному очевидно забрать найденную вещь себе, другому очевидно отнести её владельцу. И никогда не угадаешь, что очевидно для кого-то другого. Весь вопрос в перспективе.
И тем не менее, ты догадываешься.
Когда она говорит, то смотрит прямо в глаза, не мигая. А её манера произносить слова она будто мысли читает.
Догадываться и знать разные вещи. Но мы сейчас не на уроке философии и я не собираюсь дискутировать о том, что такое истина, бытие и ничто. У меня мало времени и я хочу знать прямо сейчас, почему ты усыпила моих друзей и заставила меня идти в эту крепость.
Гарн! радаётся из коридора голос Хоба.
Не сейчас! кричу.
Шислин подходит ко мне и берёт мои руки в свои. Смотрит на меня снизу вверх с какой-то немой мольбой. Она хочет что-то попросить но очень боится это высказать: надеется, что я сам догадаюсь. А я думаю лишь о том, как сильно меня прошибают мурашки от её касаний.
Я скажу тебе, говорит. Через несколько минут.
Гарн!
Кажется, через окно в покоях короля уже влезла половина соплеменников. Из другой комнаты доносится всё больше возни. Слышны какие-то разговоры. Вместо того, чтобы нам искать способ спуститься с вершины замка, дарграговцы взбираются наверх. Как будто нам без этого было мало проблем.
Погоди немного, говорю.
Возвращаюсь соседнюю комнату, чтобы отчитать своих друзей за непослушание. Приказал же ждать меня внизу, так нет же. Вардис залез, Буг залез, а теперь и остальные тут. Именно из-за их своеволия брата ранили.
Ну и какого хера? спрашиваю.
Передо мной стоит толпа из трёх десятков человек. Все уставшие и потрясённые.
Какого хера вы все сюда припёрлись? Сейчас это место самое опасное во всём Варзоде. Но вместо того, чтобы убираться подальше, вы все оказались здесь.
Там это, очень тихо произносит Хоб. Вардис
Что Вардис?
Парень лишь молча указывает рукой в дальний конец
покоев Бартрама, где я оставил братьев.
Сердце в груди на секунду останавливается. Очень нехорошее предчувствие затаилось в груди.
Продираюсь через людей к нужному месту и вижу Буга, сидящего на полу с ошарашенным видом, а у него на коленях лежит совершенно белая голова Вардиса с остекленевшими глазами. Словно под каким-то гипнозом я опускаюсь на колени, кладу руку сначала на шею Вардиса, затем на запястье. Пульса нет.
Мой брат умер.
Отправился на тот свет от кровопотери.
Я знал, что его рана очень серьёзная сам перематывал её. Но даже не думал, что таков может быть исход. Как-то глупо и неестественно. Глаза видят тело Вардиса, но разум отказывается воспринимать происходящее. Такого просто не может быть!
Назад, говорю. Его ещё можно спасти.
Отталкиваю Буга в сторону.
Склоняюсь над головой Вардиса, зажимаю ему нос и несколько раз с силой дую в рот, после чего принимаюсь давить на грудь. Понятия не имею, зачем я делаю искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Он же не пловец, что нахлебался воды.
Поднимите ему ноги! кричу. Кровь должна прилить к голове!
Несколько раз вдуваю воздух в лёгкие Вардиса, давлю на грудь. Затем ещё раз. И ещё раз. И ещё. Продолжаю бесконечный цикл, пока рядом сидит Буг, такой же белый. Смотрит на происходящее и не может понять, что же теперь делать.
Гарн, доносится голос Аделари. Оставь его. Он уже не вернётся.
Вернётся, говорю. Нужно больше стараться.
Я просто не могу остановиться.
Не могу и всё.
Продолжаю вдувать воздух в лёгкие, заставляю сердце Вардиса стучаться о рёбра. Это какое-то безумие! Как он может покинуть нас? Он же был здоров, бодр, полон сил. Неужели какая-то дурацкая рана может сотворить такое?
Не могу в это поверить. Не справедливо!
Разум застилает пелена. Я больше не отдаю себе отчёта в том, что делаю. Мои руки двигаются на автомате. Должно быть, я продолжил бы делать искусственное дыхание ещё несколько часов, если бы друзья не оттащили меня от тела брата. Кто-то меня обнимает, кто-то утешает, но я ничего не слышу.