Раненая девчонка молчала, но Хха чувствовал на своем ухе ее частое-частое дыхание.
Потерпи, ты же Камень. Даже три Камня. Сейчас ляжешь на мягкую шкуру и будешь отдыхать. К тебе придут хорошие сны.
Да. Оцелот оторвал мне руку?
Ха, смешная шутка. Вот же твоя рука. Просто оцарапана.
Оторвал, я же чувствую, убежденно прошептала девчонка. А если не оторвал, то останутся ужасные шрамы. И ты никогда не возьмешь меня в жены.
Хватающаяся за веревку рука Хха порядком устала, пальцы норовили соскользнуть, а Средний уступ никак не появлялся, но все равно юный воин несколько удивился. Все вокруг бредить начали. Нет, этот год простым не будет. «В жены» это несчастная от боли, что
ли?
Наконец, под ногами оказался широкий уступ, Хха рысцой добежал до следующей веревки и проворчал:
Женитьба? Вот какая женитьба, если меня в шаманы загоняют? Нет у меня мыслей о женитьбе.
Это хорошо. А мне больно. Я хочу к маме.
Перехватывая раненую поудобнее, Хха на миг увидел ее глаза. Три Камушка была истинной хайова-ката и не могла себе позволить рыдать от боли. Но глаза ее были переполнены слезами настолько, что занимали половину лица. А еще она смотрела прямо в пропасть, чего даже взрослые воины разумно избегали. Высоты боится ее мама разбилась на обрыве у Бааммьей отмели. Это два года назад было. Или уже три? Растут дети, прямо оглянуться не успеешь.
Внизу у веревки уже ждали люди, Хха помогли опуститься на карниз.
Куда? отдуваясь, вопросил юноша.
К себе и неси! рявкнул Речная Нога. Может, ты и не шаман, но другого у нас нет.
Спорить настроения и сил у Хха не было, да и свое типи было недалеко. Юный воин со своей ношей перелез через загромождавший тропку завал сетей с травой и занес раненую в жилище
Без помощи, естественно, не оставили. Живо появилась весьма сведущая в ранах Грызущая Мышь, старуха Поющая У Воды, заходили опытные воины, приносили шкуры, снадобья и давали советы. Вообще-то, обнаружилось, что у Хха и собственных лекарств хватает, понабралось за последнее время. Заходили обе тетки Три Камушка, повыли-попричитали. Рана на плече действительно была серьезной. Ее хорошо промыли жаровой настойкой и замотали, но Хха чувствовал, что рана плохая. Раненая лежала лицом вниз, неловко отведя раненую руку, молчала.
Пошли прочь! сказала снаружи Грызущая Мышь. Дайте больной отдохнуть. Наш шаман, которые не шаман, должен обратиться к духам и набраться мужества.
Типи опустело, снаружи стихло. Хха сидел, смотрел на вздрагивающую судорожным неровным дыханием спину раненой. Что делать, и причем тут мужество? Три Камушка или выживет, или умрет. Все что возможно сделано, никто в племени не знает каких-то иных чудодейственных лекарств и не умеет призывать духов-спасителей. Собственно, о пришествии добрых духов ради раненых девчонок даже в сказках не рассказывают. И что может сделать молодой воин, пусть и умеющий говорить с бабочками и аванками? Нет, тут не мужество нужно, а наглость.
Хха полез в горшок, извлек одну из последних полосок пеммикана, сунул за щеку и принялся думать.
Джо и Но-По-Э заглянули в палатку уже в сумерках:
Пожалуй, мы поживем рядом с Говорящим С Камнем. Там есть пустое типи, почти без дыр. Сейчас заберем оружие и переселимся.
Оттуда ближе до Гиенки? сумрачно вопросил Хха. Джо, я считал тебя другом. Отчего ты бросаешь меня в трудный день? Вы знаете, что я никакой не шаман, но раз делать нечего, и нужно лечить, мне пригодился бы совет и поддержка. Тебя, о, знающий всякое Но-По-Э, это тоже касается. Если ты сказитель, то вдруг в твоей памяти найдется и что-то полезное.
Так мы что неуверенно сказал мальчишка. Я с готовностью, только мы еще меньше лекари и шаманы чем ты.
За себя говори, о, болтливый! рассердился будущий вождь. Каждый воин сталкивался с болью, и о ранах я кое-что знаю. С другой стороны, ты, Хха, уже шаман, хочешь ты или не хочешь. Я тебе сочувствую друг, но
Духи свидетели, я не чувствую в себе силы истинного шамана. Но лечить все равно нужно. Так что входите и помогайте. У нас просторное жилище, а теперь еще и вдоволь шкур. Возможно, Три Камушка уже завтра почувствует себя лучше и быстро уйдет к теткам
Девчонку раскачивал дурной поток болезни, дважды приходил жар, почти унося Три Камешка насовсем, а временами ей становилось легче. Пять дней, еще пять, и еще В палатку наведывались старшие люди племени, давали советы. Никто не помнил, чтобы человек так долго болел. Умирали раненые и больные хайова, бывало, и подольше, но тогда все знали, что человек умирает, просто духи его не спешат забрать, прогневил несчастный когда-то высшие силы. Но с Три Камушка получалось как-то иначе это и сам Хха чувствовал, только не считал, как Грызущая Мышь, что это связано с его собственными усилиями. Он-то ничего и не делал. Просто сидел рядом, возился со стрелами,
разбирал и сушил листья эрпа, измельчал смеси для жаровых настоек. Три Камушка сражалась с болезнью сама. Девчонка оказалась хотя и мелким, но достойным бойцом в моменты улучшения непременно выползала из типи, облегчалась, иной раз задерживалась и смотрела на Прерии. Хха знал, что она прощается с рекой и берегами, считая, что больше не выберется из палатки. Но все же вновь собиралась с силами, придерживая распухшую руку, выползала на ветерок карниза. Разговаривать, они не разговаривали девчонке было слишком больно, а Хха слов утешения для девчонок попросту не знал. Так что молчали, да еще Три Камушка часто и односложно просила пить. Человек-вместо-шамана поил больную, отмечал всякие изменения, способность глотать сразу и сидеть ровно. Толку с этого не было, но нужно же на что-то смотреть.