Бери, вон оттуда, верхний, Одрий показал на лежащую прямо у двери небольшую стопку тощих тюфяков, наверняка набитых какой-нибудь прелой соломой такой мерзкий духан от них шёл, и показал рукой в самый дальний угол, Там положи. Это будет твоё место, пока не отправят подыхать в шахту.
Да ладно, заинтересовался Игорь, ослушавшись указания раба, вытащил из середины стопки лежанку видом чуть получше остальных, Так всё хреново? Что, и за год могут ухайдокать?
Вот сам и узнаешь, внезапно развеселился и подобрел этот поганец, Всё, считаем, что я тебя устроил. Клади, и пошли, я тебе покажу, что ты будешь делать.
Эй, а пожрать? Ты не забыл, что я с дороги?
Отказываешься работать?
Веселье Одрия вдруг взяло ещё одну высоту, а в глазах появилась такая надежда, что Егоров сразу же вычислил подвох.
Да ты что, сдурел? Я о работе только и мечтаю, но хочу её делать очень хорошо. А как такое возможно на голодный желудок?
А ведь Игорь не врал, он и в самом деле хотел есть, хотя, казалось бы, царивший в бараке смрад из запахов дерьма, пота и гнили должен был начисто отбить всякий аппетит.
Сегодня уже кормёжки не будет, обрадовал раб, Разве что тебе из остатков перепадёт, если выпадет на кухню воду таскать.
Да, так и получилось, что первой его работой, невольно найденной им на местном рынке труда, оказалось таскание воды в компании двух крепких замковых рабов Имариса и Ловика. Обоим было чуть за тридцать, со слипшимися волосами, давно не мытыми, неприятно пахнущими телами и одеждой-мешками, которые стирались в последний раз, наверное, года два назад.
Если Игорь правильно понял, в команду водоносов его назначили на весь срок до отправки в рудник.
"Могло быть и хуже, подумал он, Хорошо, что хоть не в золотари определили".
Зря ты старшину злишь, буркнул Имарис Егорову, когда они вдвоём, натаскав воду в прачечную, спрятались передохнуть между птичником и овином, Он найдёт, как тебя подставить под столб, а то и под виселицу подведёт. Будь с ним осторожен. Пошли, долго скрываться нельзя, заметят. Ого, смотри, Ловику из кухни машут.
Так эта паскуда не только надо мной начальник, что ли? спросил Игорь, взяв вёдра и двинувшись вслед за Имарисом, Не повезло, что такой говнюк в начальство выбился.
Других и не назначают.
Услышать от того, кто выглядел абсолютно тупым существом, вполне здравую мысль, для Егорова оказалось несколько неожиданно.
А жаль, сказал он своему новому товарищу, торопившемуся вслед за Ловиком ухватить наряд на кухню, в спину, И много среди вас старшин или Одрий один на всех?
Надежде Имариса, да и чего уж тут греха таить попаданца пробиться ближе к еде не суждено было сбыться.
Эй, кто-нибудь из вас, идите сюда! прокричал им с крыльца одноэтажного каменного строения со шпилем очень полный лысый дядька в просторном балахоне, Живее!
Иди к жрецу, а я в прачечную, Имарис, очень ловко свалил в сторону, Как освободишься, приходи туда же.
Хватит болтать! разозлился дядька.
В этом мире поклонялись Порядку и Хаосу. Оба эти бога не были антагонистами и ни один из них не являлся только плохим или исключительно хорошим.
По верованиям здешнего народонаселения, Хаос временами приходил на землю, разводил бардак и беспорядок но, при этом, собственно, он-то и давал жизнь и развитие а затем, уходил в свой план бытия, и на его место приходил Порядок.
В отличие от своего компаньона, бог Порядок начинал всё восстанавливать, заставлять жить по правилам и успокаивать до упокоения, то есть смерти.
Мутная религия правда, Игорю казалось, что нечто подобное было где-то в Индии а может, он просто пока не до конца разобрался. Много ли поймёшь из объяснений одиннадцатилетнего Кольта, даже хорошо зная ливорский?
Главное, что привлекало и
интересовало попаданца в местной религии, так это то, что именно Храмы Порядка или Хаоса принимали к себе всех крайне редко появлявшихся одарённых с рождения магией, и именно в Храмах эти одарённые делали из обычных людей иск-магов, ничем не уступавших им, а порой и превосходившим после инициации своими магическими возможностями.
Каждый житель в теории мог сам выбирать, какому из двух богов поклоняться. В реальности же, тут господствовал принцип, как в средневековой Европе после тридцатилетней войны, "чья власть, того и вера".
Судя по белому на самом деле, светло-серому балахону жреца, барон Крим Рой молился Порядку, а, следовательно, и все его домочадцы, воины, слуги, крестьяне и рабы, тоже служили Порядку.
Любопытство к магической стороне местной жизни поспособствовало тому, что Игорь спокойно отнёсся к хитрому выверту своего коллеги и с охотой направился к жрецу, в надежде узнать что-нибудь полезное.
Прогадал превозмоганец хренов, разозлился на себя сержант спецназа. Жрец даже не стал с ним разговаривать, поручив своей рабыне судя по смазливому личику, точёной фигурке и тому, что к ошейнику прилагалось вполне приличное лёгкое, укороченное до колен, ситцевое платьице, работавшей у него не только уборщицей, прачкой или поварихой показать иноземцу объём работ. Тут-то Игорь и осознал в полной мере мудрость увильнувшего Имариса.