Гермиона не может сдержать робкой улыбки:
Спасибо, Малфой.
Он на мгновение прикрывает глаза и после окидывает её долгим, пронзительным взглядом. Его лицо вдруг меняется, принимая более измученное выражение.
Грейнджер, я он сжимает челюсти. Я не смогу никого спасти, если они действительно захотят их смерти. Я я не могу.
Гермиона смотрит на него и видит в его глазах раскаяние вперемешку с болью.
Я понимаю.
И в этот раз она правда понимает и совсем не чувствует ни раздражения, ни злости, лишь тоску.
Её печалит мир, в котором они вынуждены участвовать в таких разговорах и давать такие объяснения. Мир, в котором они рискуют жизнью ради чужих мировоззрений.
Тот мир, в котором Драко Малфой пытается быть хорошим, но это даётся ему слишком большой ценой.
***
Гермиона получает короткое сообщение всего спустя три дня.
«Нотт. Сегодня. В восемь».
Благодаря всей информации, которую дал Малфой, операция проходит успешно.
Нервное возбуждение накрывает Гермиону с головой, и с лица не сходит сумасшедшая улыбка, когда она мечется по дому, в котором все вокруг в кои-то веки наслаждаются каждой клеточкой тела, что перед ними спасённые товарищи, которых они уже отчаялись когда-либо увидеть.
Мадам Помфри почти сразу забирает Билла, который ранен тяжелее всех, чтобы провести операцию. Дин потерял два пальца на левой руке и зверски голоден. Джинни в объятиях Гарри трясёт от последствий Круциатуса, но она не жалуется и лишь дерзко проклинает Пожирателей.
Главное, они все живы и в безопасности.
Дом на площади Гриммо, находившийся в затишье последние три дня, снова наполняется жизнью.
Пребывая в бешеном ажиотаже, Гермиона замечает сообщение Малфоя, только когда зачарованная монета сквозь карман обжигает бедро.
Это сообщение ещё более короткое.
«Сейчас!»
***
Гермиона аппарирует в гостиную Снейпа и тут же крепче перехватывает палочку, когда понимает, что окружена темнотой. Свечи в люстре под потолком погасли, и лишь через едва заметную щель между занавесок пробивается отсвет далёкого фонаря.
Гермиона напрягается и вскидывает палочку, вызывая яркую искру на конце, и освещает пространство перед собой. С первого взгляда комната пуста. Гермиона медленно осматривается, и мурашки проносятся вдоль позвоночника, когда она вдруг слышит далёкий, еле разборчивый звук.
Это не крик и не стон.
Это не похоже ни на какое знакомое ей животное, но ещё меньше похоже на человека.
Малфой? похолодев, спрашивает Гермиона почти шёпотом.
Но в гостиной никого нет. Ни в кресле, ни на диване, ни у шкафов. Она не видит никого в коридоре или на кухне. Гермиона опасливо движется по
дому и слышит, как звук повторяется вновь. Невнятный, похожий на жалобный скулёж или писк.
Половицы скрипят под ногами, и Гермиона шипит, когда бедром задевает угол комода в коридоре, но звук раздаётся уже чуть громче, и, понимая, что приближается, Гермиона начинает торопиться. Ей нужно найти источник.
Малфой! уже громче окликает она. Малфой, ты здесь?
Она оказывается у лестницы и понимает чрезвычайно ясно, что звук далёк из-за того, что идёт сверху. Гермиона чуть было не спотыкается, когда срывается и бежит по лестнице, продолжая освещать себе дорогу палочкой.
Малфой, я иду, Малфой!
Она приближается, но кричит всё громче, а звук раздаётся снова; Гермиона слышит, как к нему примешивается скрип.
Замерев на пороге комнаты, Гермиона понимает, что скрипят пружины кровати, на которой тело Малфоя подёргивается от конвульсий.
Гермиона ахает, воздух стремительно покидает лёгкие, и в груди пронзительно ёкает. Хочется отвернуться, хочется не смотреть, хочется уйти и забыть.
Малфой мечется по кровати, и всё его тело неестественно изгибается, будто в припадке. Его когда-то белоснежная рубашка разрезана и залита кровью настолько, что глаза обжигает пугающим алым цветом.
Он весь исполосован: грудь, спина, бёдра, даже голени покрыты длинными открытыми ранами. Плоть разорвана до кровавого месива.
Гермиона ощущает, что от Малфоя исходят волны удушающей боли, но он не кричит, а лишь издаёт этот нелепый, пугающий писк сквозь зубы.
Гермиона не знает, сколько проходит времени, пока наконец она не находит в себе сил подойти ближе и попытаться достучаться до него.
Малфой, что мне сделать? Малфой, пожалуйста, ответь мне!
Она боится дотронуться до него и не знает Мерлин, совсем не знает! какое заклинание применить, чтобы остановить его метания. Он продолжает издавать нечленораздельные звуки; его пальцы механическим движением стискивают простыни.
К глазам Гермионы подступают слёзы. Она неуклюже наклоняется и пытается дотронуться до его лица, чувствуя, как крепко сжаты челюсти под её пальцами, как напряжены все мышцы.
На его лице лишь один небольшой порез на скуле, и её пальцы соскальзывают вдоль линии челюсти, пачкаясь в крови.
Малфой! почти всхлипывает она и всё-таки старается взять себя в руки. На мгновение отстранившись, Гермиона быстро зажигает несколько свечей в люстре под потолком, а после призывает зелья и, ощущая слёзы на своём лице, вновь дотрагивается до лица Малфоя в попытке разжать зубы и влить Умиротворяющий бальзам.