С Малфоем было по-другому.
Гермиона уж точно никогда не рассматривала Малфоя как парня или мужчину. Он был скорее каким-то инопланетным существом, которое она пока никак не могла постигнуть. Впрочем, положа руку на сердце, раньше она и не особо пыталась. Теперь Гермиона осознаёт это, чувствуя некоторые отголоски стыда из-за того, что не давала Драко Малфою шанса.
Но поцелуй словно слегка сдвинул что-то в её разуме и душе, показал новый угол обзора.
Возможно, как раз из-за того, что Малфой незнакомый и неродной, а взаимодействие с ним волнующе и пробуждает любопытство.
Гермиона думает, что поцелуй, конечно, был случайностью. Лишь странным, неожиданным исходом их общего перехода за грань.
В тот вечер она была зла, растеряна и напугана, но ещё и как всегда слишком упряма, чтобы прислушаться и признать чужую правоту.
Состояние Малфоя удивительно вторило её собственному. Кроме того, Гермиона понимает, что он стал свидетелем чего-то такого, что пошатнуло его самообладание.
А после и она сама подлила масла в огонь.
В пылу ссоры Гермиона не могла остановиться и проанализировать его слова, но теперь у неё есть время восстановить в памяти разговор и разложить всё услышанное по полочкам, чтобы сделать честные, объективные выводы.
Драко Малфой действительно не плох, и у неё есть тому доказательства.
Гермиона обдумывает всё то, что он уже для них сделал.
Даже если Снейп способен поставлять всю ту же самую информацию, последние два месяца это делает именно Малфой, чем подвергает себя постоянной опасности.
А кроме того, он методично и жестоко предаёт собственные идеалы, семью и мир, что взрастил его.
Эта мысль вызывает пронзительную боль в сердце Гермионы.
Она чувствует, как больше не может держаться за надуманную неприязнь к мальчишке с вражеского факультета, пусть жестокому и нестабильному, но такому же потерянному, какой она часто ощущала себя.
И хоть Малфой и ввёл её в странное, отчаянно-напуганное состояние своими вопросами в тот вечер, Гермиона признаёт: в конце их разговора, поцеловав её вместо того, чтобы покалечить, Драко Малфой выбрал созидание, а не разрушение.
И ей пора это оценить.
Не из-за бабочек в животе, не из-за несуществующих тёплых чувств к Малфою, не из-за её собственной потребности в прекращении борьбы.
А из-за того, что Гермиона Грейнджер должна выбирать свет.
Кроме того, хоть Гермиона всегда была жадной до знаний и до любой информации, но перекладывать это на Малфоя действительно несправедливо. Гермиона хочет по-честному признать свои ошибки, поэтому решает не требовать у него больше, чем он сам готов дать.
Она решает, что сделает шаг ему навстречу, и упрямо отбрасывает при этом предчувствие, что её план неотвратимо провалится.
***
Малфой не выходит на связь больше шести дней, и Гермиона терпеливо ждёт.
До тех пор, пока не наступает момент, когда ей самой приходится назначить встречу.
К её удивлению, несмотря на срочное сообщение, Малфой уже в тупике, когда она аппарирует туда. Он стоит у стола, нервно поигрывая палочкой, и, как только Гермиона возникает в гостиной, требовательно спрашивает:
Что за спешка, Грейнджер? У меня мало времени и нет для тебя никакой информации.
Он смотрит на неё раздражённо, взгляд не такой открытый, как был в последнюю их встречу. Малфой собран и холоден, но, заметив её состояние, он вдруг меняется в лице и, не дождавшись ответа на первый вопрос, задаёт ещё один.
Грейнджер, что с тобой?
Гермиона игнорирует его вопросы и сразу говорит о том, что по-настоящему важно:
Малфой, у меня срочное дело, я не должна была тебя вызывать, но мне правда нужна помощь, и
И что же настолько не могло ждать, что ты заявилась сюда в таком виде? вдруг грозно рявкает он, и Гермиона замирает.
Наверное, она действительно выглядит впечатляюще.
В плохом смысле этого слова.
Её одежда в пыли и грязи, край мантии обожжён каким-то заклинанием и едко пахнет гарью, штанина на правом колене разорвана, а волосы разметались в страшном беспорядке.
Кроме
того, она ранена.
На бедре она чувствует небольшой ожог, который не хватило времени залечить. Жёсткая ткань неприятно касается разгоряченной кожи, но Гермиона способна это вынести.
Её также задело осколком разбившегося окна, и, хоть рана немаленькая, Гермиона перетянула её шарфом и выпила достаточно рябинового отвара, чтобы продержаться.
Она слишком торопилась.
Малфой подозрительно смотрит на её перевязанную руку, и Гермиона мельком замечает, что кровь продолжает сочиться, но игнорирует тянущую боль. Гермиона сама быстро оглядывает Малфоя и по его чистой одежде и ухоженному виду понимает, что он уж точно аппарировал к ней не с поля боя.
Эта мысль немного приободряет её.
Пожиратели смерти напали на одно из наших убежищ, заставляя голос не дрожать, говорит Гермиона. Это дом тёти Молли.
Молли Уизли?
Да, её тётя Мюриэль Пруэтт, мы использовали её дом для исцеления раненых, там было мало бойцов, и Гермиона судорожно втягивает воздух, но не может замедлиться, и они напали на её дом, и они убили её
Голос всё-таки срывается.
Грейнджер, успокойся, сядь. Малфой вдруг шагает к ней и подталкивает к дивану, а Гермиона, не удержавшись, хватается за его предплечье. Дыши спокойнее и объясни, что случилось.