Я посмотрел ей прямо в глаза и утонул в них раз и навсегда.
Что понятно? спросила Лили.
Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, я понизил голос и сказал:
Я знаю, кто ты.
В смысле?
Ты ты ведьма, прошептал я, разом пересохшими от волнения губами.
Обзываться нехорошо! обиделась Лили.
Гордо задрав нос, она повернулась и пошла прочь, к сестре.
Да нет же! крикнул я ей вслед. Как же ей объяснить? Поборов разом сковавшую меня робость, я заставил себя пойти за ней.
Сёстры встретили меня дружными полными неодобрения взглядами.
Ты правда ведьма, сказал я Лили. Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже ведьма, а сам я волшебник, значимо добавил я.
Петунья обдала меня раскатами смеха, как холодной водой. Смех у нее тоже был отвратительный.
Волшебник! взвизгнула она. Теперь в ее глазах не было страха, вызванного моим внезапным появлением, а лишь нескрываемое презрение. Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, сказала она Лили, и по её тону было ясно, что живу я как минимум в помойке. А зачем ты за нами шпионил?
Я не шпионил! сказал я, покраснев. И язвительно добавил, скользнув по Петунье столь же презрительным, как у нее, взглядом: Уж за тобойто я точно не стал бы шпионить. Ты магл!
Пошли, Лили, мы уходим! резко бросила Петунья.
Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на меня, и я понял, что готов отдать все на свете, чтобы только смотреть в эти глаза.
Молодой человек, что вы застыли истуканом посреди улицы! недовольный женский голос вырвал меня из пелены воспоминаний.
Рассеянно посмотрев на звук голоса. Я увидел, что передо мной стоят два мопса, выгуливающие на поводках пожилую маглу, в отвратительной розовой кофте.
Я к вам обращаюсь. Что вы тут делаете? строго спросила магла. Ее собаки в это время старательно обнюхивали мои ботинки.
Подавив в себе желание, отвесить им хорошего пинка терпеть не могу любых волчьих родственников, даже столь убогое и дальние их подобие я постарался улыбнуться.
Простите миз, я просто задумался. Я иду домой. Извините. Всего доброго, с этими словами я пошел прочь, но еще долго меня преследовало ощущение того, что ктото смотрит мне в спину.
Небо окончательно заволокло серыми тучами, бросив в сторону небольшой рощи полный сожаления взгляд, я заторопился в Паучий. Моя легкая одежда была явно не предназначена для такого испытания как дождь.
Паучий тупик встретил меня безликими и одинаковыми кирпичными коробками домов, которые жались друг к другу, словно боялись остаться одни на полутемной кривой улочке. Некоторые окна домов были выбиты, а множество и вовсе заколочено
досками. Начавшийся год назад экономический кризис окончательно добил дышавшую на ладан ткацкую фабрику, и множество домов остались без хозяев.
Мусор валяется прямо на земле, рядом с переполненными мусорными баками. Последний раз муниципалитет вспомнил о них в середине прошлого лета. Да и то, видимо, потому, что вонь из "клоаки" стала мешать жителям более благополучных районов.
В конце Паучьего тупика возвышалась почерневшая от копоти труба старой угольной электростанции, она нависала над улицей, словно желала накрыть ее всю своей тенью, раздавить своей массой.
Стараясь поменьше шуметь, я открыл дверь и вошел в свою квартирку.
В гостиной было тихо и пусто, зомбиящик не работал, а это значило, что Тобиас Снейп все еще шляется по барам. Для меня всегда было загадкой, откуда у него находились на это деньги. Мать ему никогда не давала ни пени. Видимо он все же гдето работал или подрабатывал, но сие так и осталось неразрешенной загадкой моего детства.
Миновав гостиную, я тихо встал на пороге небольшой кухни. Добрую ее треть занимал старый деревянный буфет будь он чуть в лучшем состоянии, сделал бы честь какойнибудь антикварной лавке. У незанавешенного окна приютился небольшой квадратный стол, накрытый потертой клеенкой. Под столом два деревянных табурета. В левом углу кухни, между буфетом и стеной, ютился вечно подтекающий кран и раковина. В правом, железная дровяная плита, за которой, спиной ко мне, стояла мама.
Это ты Северус? не поворачиваясь, спросила она.
Я мам, Слова давались с трудом, я почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Здравствуй я вернулся.
Опять весь день гдето пропадал, попеняла мне мать. Дольше, ма, гораздо дольше. Ты даже не представляешь насколько. И, конечно же, не обедал! Садись за стол, только не забудь помыть руки.
На негнущихся ногах я проследовал к умывальнику.
Что я мог ей сказать? Здравствуй ма, я твой тридцативосьмилетний сын из будущего. Волею судеб теперь я еще и наследник Рода Принц. Твой непутевый сын, который потерял все, что ему было так дорого, и вернулся, чтобы все это изменить. Сын, который так и не нашел зелья или заклинания, способного тебя спасти
Последнее письмо от матери, я получу в свой день рождения девятого января 1978 года. А уже двенадцатого Дамблдор вызовет меня к себе и с ложным сочувствием сообщит о ее смерти. Для организации похорон матери я первый и последний раз в жизни попрошу у Малфоя денег в долг. А вечером после них я впервые напьюсь до беспамятства