Ты бы очень хотел, чтобы я вернулась домой, верно? Преподавала на твоем факультете? Каждый день забирала Юми из школы и притворялась, будто все будет хорошо? она помахала в воздухе деревянной куклой, не отводя глаз от ее грубо вырезанной улыбки. Знаешь, жизнь у ребенка, который с ней играл, была нелегкая. И скорее всего, очень короткая.
Я просто хочу, чтобы Юми провела детство рядом с матерью, сказал я.
Не вам с мамой меня учить, как заботиться о ребенке.
Это несправедливо.
Каждый раз, когда Клара принималась вот так меня обвинять, мне хотелось свернуться в шарик, как жук-таблетка. Как только у нее появились собственные деньги, она стала удирать в самые отдаленные уголки планеты, и мы только по открыткам и фотографиям узнавали, что она до сих пор жива. Клара развернулась, взяла сумку и, все еще сжимая в руке куклу, направилась к океану. Когда я догнал ее, она уже вытащила один из журналов катастроф.
Ты видел новые прогнозы по повышению уровня моря? спросила она, просматривая списки городов, которые могло затопить уже при жизни Юми: бо́льшую часть южной Флориды, почти все крупнейшие города Японии и Нью-Йорк, которому, вероятно, предстояло превратиться в Венецию. Видел в новостях пожары в Аппалачах? А сюжет о популяции поедающих мозг амеб, которые активно плодятся в озерах летних лагерей?
Каждому поколению несладко приходится, я заглянул в ее журнал, на каждой странице которого красовалось описание какой-нибудь катастрофы. И все же нужно жить свою жизнь.
Если бы не изменение климата, ты бы тут исследование не проводил, возразила она.
Знаю.
Скажи Юми, завтра мы с ней сходим куда-нибудь позавтракать. Если хочешь, позже поговорим.
Клара развернулась, направилась к исследовательской палатке и попросила одного из моих работников подбросить ее в город. А затем, ожидая, когда он позовет ее, вернулась к раскопкам я в этот момент был уже в мусорной яме по пояс в земле.
Не думай, кстати, что я не хочу жить с дочкой, сказала она. Ты чертовски ошибаешься, если так считаешь.
На следующий день, когда мы с Мики встретились с дочерью и внучкой за завтраком, Юми плакала. У Клары изменились планы, она сказала, что путь до сибирских раскопок слишком сложный, все пошло не по плану. Обняла Юми, всхлипывающую над банановым сплитом, а потом мать, которая попросила ее быть осторожной. Я же ничего не сказал. Допил кофе и заказал шоколадные оладьи.
Клифф, начала Мики.
Выглянув в занавешенное жалюзи окно закусочной, я увидел, как Клара забирается в арендованную машину. Однако мотор она не завела. И сидела в кабине, пока я не встал из-за стола, не вышел и не постучал ей в окно.
Я люблю тебя, сказал я, открыв дверь. Будь осторожна.
Мне очень жаль, что все так складывается, отозвалась она.
Я убрал фотографию в кошелек и взял найденную в носке фигурку дюйма в два высотой. Это был приземистый каменный гуманоид с мощным торсом и круглыми выпуклыми глазами на полголовы. Я купил эту фигурку в музее истории Древней Японии, чтобы подарить Кларе на выпускной. Объяснил, что, вероятнее всего, в период Дзёмон статуэтка считалась волшебной, люди верили, что она впитывает негативную энергию, зло и болезни. Я наказал Кларе не расставаться с ней, пообещав, что она сбережет ее от несчастий. Сейчас я провел пальцами по контурам и изгибам фигурки, пытаясь ощутить последние эмоции дочери трудности на работе, разлука с Юми, последний вздох.
По алюминиевому коридору простучали шаги кто-то бежал сюда с другого
края купола. Я сунул статуэтку в карман брюк, и тут в капсулу, поглядывая на фитнес-браслет, вошла Юлия.
Фух. Жди меня, московский марафон. Вы как, хотите перекусить или просто отдохнуть? отдуваясь, выговорила она. Юлия успела переодеться из рабочей одежды в неофициальную униформу станции: потертые джинсы и худи. Мы как раз приготовили рыбные такос и собираемся смотреть «Принцессу-невесту».
Значит, это вы дали имя Энни? Фанатка «Юритмикс»?
Максим вообще хотел назвать ее в честь песни «Битлз», отозвалась Юлия. Как Люси, которую нашли в Эфиопии, ее же назвали в честь «Lucy in the sky with Diamonds». В итоге нашу девочку звали бы либо Джуд, либо Пенни. Но я обыграла его в шашки и получила право дать ей имя.
Я прошел за Юлией в основной отсек, удобно устроился в кресле, кое-где заклеенном изолентой. Пахло жареной форелью, и я вдруг понял, что толком не ел вот уже десять часов с первой остановки во Владивостоке. Четверо ученых уселись на диване. Еще один опустился на ящик с припасами. Все они вежливо представились мне, а Дейв, тот, что сидел на ящике, предложил выпить водки, объяснив, что это их обязательная инициация. Разговаривая, он растягивал окончания слов и был одет в футболку Западного колледжа; я спросил, не из Калифорнии ли он приехал.
Санта-Круз, ответил он.
Бутыль, которую он занес над моим стаканом, смахивала на бивень мамонта. Один из исследователей поведал, что эта водка настоящая, сибирская, ее делают на одном из старейших заводов из местной воды, пшеницы и кедровых орешков.
Скоро ты себе собственную бутыль заведешь, продолжил Дейв. Помогает согреться и сохранить интерес к жизни. А еще забыть, что на станции все на соплях держится.