Подай ему, Вонг, божоле от Жоржа де Бёффа, захохотала Марина. А то он там у себя во Франции всех этих понтов не ловит!
Приятно обслузить гостя, понимаюсего вкус настоясего вина, с достоинством сказал Вонг.
А мне приятно, что в доме моего старого друга служит настоящий сомелье хранитель вин, учтиво, стараясь не улыбаться, ответил я.
Сомелье! Наш сомелье Вонг Фам Трах! продолжала смеяться Марина, и в ее смехе просверкивали уже заметные искры скандала. Я помню, как вы с Сашкой бегали ночью покупать водку у таксистов
Вонг направился к боковому столику, чтобы раскупорить бутылки, но Серебровский мгновенно остановил:
Я тебе уже говорил, чтобы ты открывал бутылки при мне
Марина углом глаза смотрела на мужа, потом положила мне руку на плечо:
Сумасшедшая жизнь!
Твой муж мне объяснил нормальный карнавал, пожал я плечами.
Ненормальный карнавал, покачала головой Марина. Во всей Москве Санек не сыскал дворецкого-японца, пришлось взять вьетнамца, которого мы продаем за японца. Но шутка в том, что те свиные рыла, для которых гоняют эти понты, не отличают японца от вьетнамца, они все на их взгляд косоглазо-узкопленочные. А Вонг, я думаю, только нас ненавидит больше японцев.
Многовато разговариваешь при обслуге, отметил Серебровский и поднял бокал: За встречу За прошедшую вместе жизнь За нашу молодость
Все чокнулись, по-птичьи тонко звякнул хрусталь, мы с Сашкой как-то неуверенно пригубили, а Марина выпила вино одним долгим глотком.
Она не закусывала, а сидела, опершись подбородком на ладонь, и внимательно, пьяно рассматривала меня.
Все-таки она обалденно красивая баба. Божий промысел, дьявольская шутка, слепая игра мычащих от страсти генов, еле заметные мазки мэйк-апа не знаю, что там еще, да и предполагать не собираюсь, а вот поди ж ты чудо!
Присутствует в ней какая-то кощунственная, невероятно волнующая смесь иконы и порнографической модели из глянцевого журнала, и действует она как алхимический субстрат достаточно одного взгляда на нее, и вместо вялой маринованной сливы простаты вспыхивает в мужских чреслах солнечный протуберанец, а яйца становятся больше головы.
К сожалению, все это добром не кончается. Не дело это, когда с одной бабой хотели бы переспать три миллиарда мужиков. Ну, минус гомики, конечно, зато плюс лесбиянки. Я считаю и всех тех, которые не слышали о ее существовании, но, несомненно, стоило бы им взглянуть разок, они как тот грузин из анекдота сказали бы: «Конэчно, хочу!»
Ну а ты, Верный Конь?
Не буду отвечать. Имею право. Никого не касается. Мне мои дружки, суки этакие, Кот Бойко и Хитрый Пес, придумали на целую жизнь жуткое амплуа Верный Конь. Не друг я ей, не любовник, не муж, даже не воздыхатель. Мне досталась ужасная роль быть свидетелем, как два моих друга, два брата приспособили самую красивую на земле женщину в нашу популярную национальную забаву перетягивание каната
Марина положила руку на мою ладонь и спросила:
Серега, ты счастлив?
Я поднял на нее взгляд:
Ничего не скажешь простенький вопрос! Наверное, «нет счастья на земле. Но есть покой и воля»
И ответ простенький, кивнула Марина. Обманул поэт нет покоя, и воли нет поэтому
Серебровский дожевал кусок и спокойно сказал:
Я думаю, Мариночка права. У нее нормальная точка зрения умного человека, бесконечно утомленного непрерывным отдыхом. А Марина невероятно умный человек. Пугающе умна моя любимая. И ничем не занята.
Марина хмыкнула:
Видишь, Серега, жалким куском рябчика попрекает, горьким глотком монтрашо девяносто третьего года укоряет. Страна в разрухе, мы на пороге голода и нищеты, а я гроша живого в дом не приношу. Нет, Серега, нет счастья на земле
Счастья наверняка нет, согласился Сашка. Во всяком случае, в твоем понимании. А что есть вместо счастья, Марина?
Марина повернулась к нему и произнесла медленно, со страхом, болью, неприязнью:
Не знаю. Христос сказал: сладкое обольщение богатства
И снова в благостной тишине семейно-дружеского ужина я услышал визг тревоги, опасности, стоящей на пороге ненависти.
Я, медленно постукивая пальцами по столу, неуверенно сказал:
Иногда в жизни счастье заменяет долгое везение. Фарт. Это я от профессиональных игроков знаю.
Тогда все в порядке! захлопала в ладоши Марина. Мой муж Санечка и счастливый, и везучий! У нас, Серега, есть своя ферма Санек купил какой-то племенной совхоз. Серега, ты знаешь что-нибудь омерзительнее теплого парного молока? Но это не важно. Я тебе, Серега, расскажу по секрету,
ты смотри, никому не проболтайся, у нас там куры яйцами Фаберже несутся. Вот какие мы везуны!
По-моему, приехали, вздохнул устало Серебровский.
Радиомаяк, вмонтированный в трубку, по-видимому, частично поврежден. Сигнал нестабильный. Наши пеленгаторы не берут его во всем диапазоне, говорит один из них, скорее всего старший.
Из-за этого мы не можем точно локализовать источник Радиус допускаемого приближения два-три километра, уточняет второй.
Ни хрена себе допускаемое приближение! сердито мотает головой Николай Иваныч. Ты-то сам понимаешь, что такое в Москве два-три километра? Десятки улиц и переулков! Тысячи домов