А в мраморном холле нас встречала Марина, сильно смахивающая сейчас на американскую статую Свободы в широком малахитовом, до пола длинном платье, но не с факелом, а с запотевшим бокалом в поднятой руке.
Посмотрела на меня ласково, засмеялась негромко, светя своими удивительными разноцветными глазами темно-медовым правым, орехово-зеленым левым, лживыми, будто обещающими всегда необычное приключение, радостно протянула мне руки навстречу.
Вот баба-бес, чертовская сила!
Она сразу внесла с собой волнение, удивительную атмосферу легкого, чуть пьяного безумия, шального праздника чувств, когда каждый мужчина начинает изнемогать от непереносимого желания стать
выше, остроумнее, значительнее в эфемерной надежде, что именно он может вдруг, ни с того ни с сего стать ее избранником хоть на миг, потому что любой полоумный ощущает невозможность обладать этой женщиной всегда, с мечтой и отчаянием предчувствуя, что такая женщина переходящий кубок за победу в незримом соревновании, где талант, случай, характер вяжут прихотливый узор судьбы в этом сумасшедшем побоище под названием жизнь.
Ну, Серега, как сказал поэт? спросила Марина. «Воспоминанья нежной грустью»
«меня в чело, как сон, целуют», закончил я строку и обнял ее, легко приподнял и закружил вокруг себя.
Питбуль Мракобес утробно зарычал, глядя на нас подслеповатым красным глазом рентгенолога. Сашка гладил его по загривку, успокаивая, приговаривал:
Свои свои. Умный умный, хороший пес Это свои
Отпустил собаку, подошел к Марине, вполне нежно поцеловал ее в щеку, откинув голову, посмотрел на нее внимательно, как бы между прочим заметил:
Подруга, не рановато ли стартовала? и кивнул на бокал.
Не обращай внимания До клинического алкоголизма я не доживу, усмехнулась Марина и взяла нас обоих под руки. И вообще, Санечка, не становись патетической занудой, это не твой стиль.
Столовая, конечно, полный отпад. Зал, декорированный под средневековую рыцарскую трапезную. Дубовые балки, темные панели, стальной проблеск старинных доспехов и оружия, кованая бронза, высокая резная мебель, цветы в литых оловянных сосудах, сумрачные красные вспышки камина. Все-таки, как ни крути, а обаяние буржуазии в старинном макияже оно еще скромнее, еще неотразимее.
Скажи на милость, спросил я Марину, а какой стиль должен быть у нашего выдающегося магната?
Что значит какой? поразилась Марина очевидной глупости вопроса. Он, как египетский фараон, повелитель всего, что есть и чего нет! Санечка наш над мелочами, над глупостями, над людьми, над жизнью
Она схватила меня за ухо, как я недавно начальника охраны Мишу, ну, может быть, понежнее, конечно, и сказала громким театральным шепотом:
Александр Серебровский фигура надмирного порядка, гиперборейская личность, можно сказать, персонаж астральный
Сашка невозмутимо заметил:
Шутка Он со вздохом посмотрел на Марину, потом обернулся ко мне:
За годы, что ты не видел Марину, у нее бешено развилось чувство юмора. Имею в семье как бы собственного Жванецкого.
Марина обняла за плечи Серебровского и поцеловала его в намечающуюся лысинку.
Прекрасная мысль, Санечка! Почему бы тебе не купить в дом настоящего Жванецкого? Представляешь, какой кайф приходишь домой, а тут уже все мы: Михал Михалыч со своими шутками, я с моей нечеловеческой красотой, Мракобес, мечтающий загрызть кого-нибудь насмерть, вокруг прекрасный неодушевленный мир обслуги. Просто сказка, волшебный сон! Купи, пожалуйста! Ну что тебе стоит?
Хорошо, я подумаю об этом, серьезно ответил Серебровский. Ты же знаешь, что твоя просьба для меня закон
В этом роскошно навороченном буржуазно-антикварном новоделе должна была бы звучать пленительная музыка Игоря Крутого в аранжировке какого-нибудь Вивальди. А я слышал тонкий, приглушенный, задавленный подвизг истерии.
Они не хотели гармонии. По-моему, им обоим нравился звук аккуратно скребущего по стеклу ножа.
Я серьезно сказал ей:
Знаешь, Маринка, если ты будешь так доставать мужа, жизнь ему подскажет парочку крутых решений семейных проблем.
Не выдумывай, Верный Конь! махнула рукой Марина. Нет у нас никаких проблем. Наша жизнь это романтическая повесть о бедных влюбленных. Или не очень бедных. Даже совсем не бедных. Скорее богатых. Наверное, очень богатых. Но наверняка чрезвычайно влюбленных. Так я говорю, мой романтический рыцарь?
Она обняла Сашку и легонько потрясла его так выколачивают монету из перевернутой копилки.
Абсолютно! Тем более что современному рыцарю достаточно не обкакать шпоры, невесело усмехнулся Сашка. Все-все-все, садимся за стол
Серебровский уселся во главе стола, и в ногах его сразу разлегся с негромким рычанием Мракобес. Мгновенно возникли неизвестно откуда будто из небытия два официанта в смокингах, предводительствуемые маленьким шустрым вьетнамцем, который нес в растопыренных пальцах развернутую веером полудюжину бутылок.
Цто коспода будут пить? любезно осведомился вьет, наклонив прилизанный пробор. Оцень хорошо сан-сир, легкое шато-марго, монтрашо зевеносто третьего года, к рибе мозно сотерн К утиной пецени «фуа гра» нузно взять молодой бозоле от Зорз де Бёфф