Я люблю тебя, безмозглого вруна. Умираю по тебе! И ничему никогда не верю
Зря. Я никогда не вру женщинам. Я их всех любил в момент знакомства так сильно, что хотел на них жениться. Честное слово!.. Но по разным причинам передумывал.
Больной человек, чистая клиника, неискренне посочувствовала Лора. Лечиться надо вам, пожилой юноша!
Я поднялся со своего медленно планирующего на землю ковра-самолета:
Можно попробовать. Хорошими продуктами. Помогает
Ужас! Лора закрыла лицо руками. У меня в холодильнике только мед и орехи.
Одну минуточку! Тебе же доставили ужин из ресторана!
Послушай, продавец снов! Последний раз мы ужинали в ресторане, когда я решила по дурости, что ты хочешь на мне жениться. А ты уже передумал Или думать не собирался
Пока не знаю, но, может быть, я снова передумаю, сказал я и направился в прихожую за своим баулом.
Александр Серебровский: карнавал самозванцев
Серега заткнулся в угол салона, подавленно и сердито молчал.
Жаль, что ты мент, полицейский. А не японский поэт. Мог бы написать стихотворение, элегантное танку в стиле дзен, сообщил я Сереге. Такого типа: «Ночью я проехал мимо своей могилы. Из тьмы в никуда»
Ордынцев подозрительно посмотрел на меня:
Але, а ты почему велел забрать меня прямо из аэропорта? Ты что-то знал?
Меня стал разбирать смех до чего же люди ни черта не понимают в происходящем вокруг, с ними самими. Но строго и уверенно судят!
Ты знал? приступал ко мне Серега.
Ну даешь! У тебя мания величия! По наивности тебе кажется, что ты к этому имеешь отношение. Все это, я показал пальцем себе за спину, туда, где медленно исчезало мерцающее зарево, имеет отношение только к 86 миллионам баксов. Должен тебе сказать, что это о-очень серьезная сумма, и те, кто растырил ее по оффшорным банкам, не хотят, чтобы веселый босяк Смаглий тут начал болтать глупости на следствии! Просто ему не надо было попадаться тебе в руки. Вот и все
Выходит, если бы я его не отловил задумчиво сказал Серега.
Конечно! заверил я его. Смаглий нарушил правила игры он попался. Проиграл плати
В той игре, что я играю, у меня есть роль. Я сыщик. А получается, что я еще и судья. И отчасти палач
Не морочь голову! Никакой у тебя отдельной игры нет. И быть не может! твердо остановил я его. Мы все играем одну громадную, очень интересную игру, и никого не спрашивают о согласии. Играем все! Постарайся ни к чему всерьез не относиться мы все на сумасшедшем карнавале самозванцев. Это бал воров с непрерывным переодеванием, все в нелепых масках и чужих костюмах. Гримасы, ужимки, комичные кошмары
Там был кошмар настоящий. Там убили моих товарищей, просто сказал Сергей.
Я перебил его:
Знаю! Сделай выбор: или глубокая скорбь по
этому печальному поводу, или безмерная радость, что тебя там не было. Слава Богу, жив. Жив! Радуйся!
Эта формула не из человеческой жизни, а из мира твоих рвотных цифр
Не ври, не ври, не ври! Себе самому не ври. Это и есть человеческая жизнь! Тебе и поскорбеть охота, я ребят очень жалко, и порадоваться за избавление от погибели нужно, а делать это прилюдно неловко
А почему неловко? всерьез спросил Сергей.
А потому что мир, в котором мы живем, не требует чувств, а требует только знаков, одни рисунки чувств
И что он требует от меня сейчас?
О, мир гримас и ужимок требует знаков сердечной скорби и страшной клятвы гнева и отмщения! Ты клятву дай и плюнь на все это! Тебе пора взрослеть. Лучше позаботься о себе. И обо мне
Сань!
А?
Ты стал ужасной сволочью.
Глупости! С годами люди не меняются Чуток количественно. Ты, я, Кот Бойко такие же, как мы были в детстве. Просто выросли Черти.
У бокового входа в гостиницу «Интерконтиненталь» стоит реанимобиль мерседесовский автобус в раскраске «скорой помощи». Несколько поздних зевак, скучающий милиционер. Из дверей отеля санитары выносят носилки, на которых лежит укрытый до подбородка простыней мертвый охранник Валера.
Николай Иваныч возникает в изголовье носилок, отгораживая их от досужих прохожих. Распахивает заднюю дверцу, носилки вкатывают в кузов, фельдшер говорит громко:
Инфаркт Скорее всего задней стенки
Николай Иваныч захлопывает дверцу. Коротко вскрикнула сирена, реанимобиль помчал мертвого пациента на неведомый погост.
Кот Бойко: крошка моя
В тесном неудобном пространстве она двигалась сноровисто, ловко, я смотрел на нее сказочное, нездешнее, неотсюдное животное, гибкое, быстрое, тонкое, с гривой золотисто-рыжих, будто дымящихся волос, и каждый раз, как она пробегала мимо, я быстро целовал ее в круглую поджаристую попку, в грудь, в упругий и нежный живот, в плечи, в затылок. Она тихонько, будто испуганно, взвизгивала, как струнка на гитаре, и вроде бы сердито говорила:
Ну перестань!.. Сейчас все уроню!.. Не мешай!..
Но любой маршрут прокладывала ближе к табуреточке, на которой я восседал, как давеча Леонид Парфенов, рассказывающий о моих былых подвигах.
А может быть, плюнуть на все и замуроваться в этой фатере навсегда? Лора будет мой бочонок Амантильядо. Никогда и никуда больше не соваться
Все! Готово! Прошу за стол!
Икра, осетрина, семга, крабы, ростбиф, салаты, овощи, расстегаи к супу и мясо в блестящих ресторанных судках и на подносах. Я вспомнил, что, как наркоман в ломке, второй день во рту маковой соломки не держал, проглотил кусок осетрины и заорал: