Я сразу же распорядился соорудить на большом баньяне махай близ того места, где тигр в последний раз зарезал животное. В качестве приманки был куплен буйвол. Мой спутник в свое время подвергся серьезной операции и, к сожалению, особым здоровьем не отличался. Он плохо переносил жару. Лесное же плато располагалось довольно высоко, поэтому мы заблаговременно вышли в
путь и добрались до махана за полтора часа до захода солнца. Буйвола привязали к столбу в двадцати пяти футах от баньяна. Тут же неподалеку поставили большой глиняный котел с водой, чтобы тигр мог спокойно утолить жажду после пиршества.
Поскольку, видимо, предстояло ночное бдение, мы постарались устроиться поудобнее на нашей крохотной платформочке. Я предупредил своего компаньона, что, зарядив винтовку и поставив ее на предохранитель, он должен замереть, пока не придет время спустить курок. Я подробно разъяснил, что момент, когда тигр почти под нами будет терзать буйвола, наиболее подходит для первого выстрела.
Обычно, если приманкой служит буйвол, события разворачиваются приблизительно в такой последовательности: после короткой борьбы тигр хватает животное за глотку, пригибает к земле и не разжимает челюстей до тех пор, пока не убедится, что буйвол испустил дух. Вот тутто, пока тигр занят своим делом, и настает идеальный момент для выстрела. Хрипы и мычание умирающего буйвола заглушают легкий шорох, производимый охотником, поднимающим винтовку. Курить или разговаривать в таких случаях, разумеется, нельзя.
Мы принялись ждать, храня глубокое молчание. Спустя некоторое время на небе показалась полная луна во всем своем великолепии. Ночь была удивительно тихой, ясной и спокойной.
Сразу же как только лунный свет озарил окрестность, я с удивлением заметил тигра, спокойно двигающегося по направлению к нам по открытому пространству. Тут и там чернели кусты. Тигру, пожелай он этого, было где укрыться, но он, очевидно, не намеревался скольконибудь затруднять себя и выбрал наиболее прямой и легкий путь. Самое удивительное то, что он даже не стал подкрадываться к буйволу, как это обычно делают тигры и пантеры. Зверь просто подошел к забившемуся в ужасе животному и крепко вцепился ему в глотку. Затем повалил буйвола на землю и принялся душить. Все это происходило так близко от нас и при таком ярком лунном свете, что я разглядел, как у тигра сверкали глаза и топорщились усы.
Я подал своему напарнику знак пора стрелять. Вместо этого чиновник повернулся ко мне и громко прошептал, что он, пожалуй, повременит, покуда тигр не увлечется едой так, что забудет обо всем вокруг. Я сделал знак молчать. Судя по движениям головы, хищник услышал наши голоса, однако, спокойно расправившись с буйволом, медленно встал, огляделся и направился к котлу с водой. Придерживая котел двумя огромными лапами, он опустил голову и принялся лакать. Нагнувшись к уху моего соседа, я в отчаянии умолял его выстрелить, доказывая ошибочно, как выяснилось позже что это последняя возможность покончить с тигром. Чиновник начал уверять меня, что ему советовали стрелять только тогда, когда тигр занят едой.
Зверь продолжал жадно нить воду. И тут на моего напарника напал кашель. Тщетно пытался он подавить его кашель внезапно нарушил ночную тишину. Это, уже было слишком. Даже наш удивительный тигр не выдержал. Он встал, уставился прямо на махан и пошел прочь все той же ленивой походкой, какой пришел, время от времени останавливаясь, чтобы потереться о стволы деревьев.
Мой спутник спросил, вернется ли тигр еще раз,, да что я довольно ядовито ответил
Если он сумасшедший, то вернется.
Но и на этот раз я ошибся. Оказывается, тигр вовсе не собирался скрываться. Вскоре я разглядел его. Зверь спокойно лежал неподалеку на полянке. Тем временем мой компаньон, оставив всякую надежду убить тигра, достал сигарету и закурил.
Странная ото была ночь. Один непредвиденный эпизод следовал за другим. Вдруг тигр с низким предупреждающим ревом вскочил, метнулся в нашу сторону и нанес несколько ударов лапами по чемуто, лежавшему в тени кустов. Затем мы увидели, что он стоит над другим тигром, который покорно лежит на спине, болтая лапами в воздухе.
Поскольку наш тигр не предпринимал серьезной попытки напасть на противника, а тот не пытался всерьез обороняться, я догадался, что второе действующее лицо тигрица. В отличие от самца она подкралась так осторожно, что мы даже не заметили ее присутствия. Подождав немного и решив, что тигр больше не проявляет интереса к своей добыче, она решила урвать и себе кусок. Но тигр, который, возможно, рассчитывал приступить к ужину несколько позднее, не собирался нарушать своих привычек. Зная в отличие от нас о ее присутствии, он сначала своим ревом предостерег самку. Она же продолжала подползать к буйволу, и тогда тигр задал ей трепку, хотя, наверное, и не очень суровую.