Моя чаровница Камень, венчавший посох, засветился самочинно без призыва силы. Впрочем, это было неново: с тех пор, как Ольга обманом заключила в него Горана, сук вековечного дуба вел себя вольнее некуда. Хоть силу давал и в бою не подводил уже неплохо.
Вначале ее сильно раздражало чужое присутствие, реплики невпопад и не ко времени, нотации, обвинения, разглагольствования или подтрунивания. Однако постепенно она привыкла. Ольга не признавалась в этом, но теперь не представляла своих вечеров и одиноких дней без их бесед. Временами плененный Горан казался ей сродни приятелю или даже другу. Иногда благоразумие давало трещину настолько, что освобождающее заклятие повисало на языке, но пока Ольге хватало то ли ума, то ли сил, то ли мужества, то ли, наоборот, трусости не поддаться. В конце концов, она прекрасно помнила о произошедшем между ними. Очутившись на месте Горана, она не простила бы никогда.
Да, мой змий?
«добрые проповеднички» на Русь заявились, о добре и любви вещавшие и к смирению призывавшие честной народ.
К тому же имелись у некоторых из них волшебные помощники.
Заключение в посох аль самоцвет чаровнического существа применяли многие. С тех пор, как волхв спустил на нее свою свору, а черные люди принялись поединков искать, Ольга время от времени выпускала их помощников на волю. Более всего басурмане да заморцы огненных саламандр приручали. Чаровник кормил саламандру, а та усиливала его чаровническую мощь. Эти существа не были разумными, с ними вряд ли удалось бы поговорить, но роль любимцев они выполняли превосходно. Джиннов чаще всего пленяли, а потому к хозяину те не чувствовали ни малейшей привязанности. По-хорошему, было бы полезно оставить в тереме парочку освобожденных духов пустыни, но вот незадача: по природе своей джинны вредили людям, а кроме того являлись слишком назойливыми. У Горана в сравнении с ними определенно имелась совесть.
Жаль только, чем дальше, тем больше он наглел, и если раньше лишь намекал, то теперь говорил прямо: мол, прими мою помощь, красная девица, всех врагов твоих одолеем, могущество обретешь, какое лишь богам подвластно, все равно здесь тебе житья нет и не будет. Может, и не врал, но точно недоговаривал. Например о том, что Ольге придется в Навь переселиться. Да и не избавиться от змия, если согласится. Змии гады приставучие.
Ты молчишь столь долго, что я уже знаю, каков будет ответ, разнеслось по комнате. Ольга ожидала гнева или издевки, но Горан не выказывал ни малейших эмоций, просто утверждал: Тебе не выстоять снова, ты и так продержалась долго.
Она знала об этом и без него.
Месяц назад Иван решил затеять войну с соседним княжеством. Ненависть ненавистью, а послал к ней гонца. Ольга же сделала с тем то же самое послала, причем по известному адресу. Воевать она больше не собиралась, особенно за чужое желание пограбить соседей. Да и смешно просить помощи у той, на которую натравил всех, до кого лишь сумел дотянуться. Иван обиделся, но войны не отменил.
Князь Ярополк победил; лишь самую малость не дойдя до столицы, заключил унизительный мир на своих условиях. Иван же причиной своих бед назвал именно Ольгу, а ему и поверили: ну конечно, не помогла же и наверняка начаровала воинам слабость, а Ярополку победу.
На мнение Ивана и попытки за ее счет оправдать полнейшую бестолковость на воеводском поприще она чихать хотела. Тем более, хода богатырям в зачарованный лес не было. Однако здесь новая напасть пришла: заморская. Уже не просто проповедники захожие на нее ополчились. Какими-то своими путями узнал о плененном змии целый чаровнический орден.
Кто в том главенствовал, Ольга понятия не имела, однако чаровники в нем состояли нечета проповедникам. И их не интересовало ни крещение русов, ни ненависть к ней князя. Недавно ей нанесли визит, во время которого вежливо попросили вступить в орден и сдать в хранилище свой посох. Ольга отказалась. Тогда ее попытались припугнуть. Слово за слово, и чаровник вылетел из терема не с помощью самолично созданных крыльев и не посредством метлы, а самым что ни на есть обыкновенным образом: в окно. Витраж потом пришлось чинить.
Послушай начал Горан, но по светлице невесть откуда взялись и закружились осенние рыжие листья.
Единый миг промелькнул, и встал пред Ольгой леший.
Все готово, Оленька, проскрипел он. Аккурат большое посольство к Ивану подошло, частью в храме засели. На закате кликну я птиц, к хвостам их огонь-траву привяжу. Им-то самим ничего не сделается, а храм проклятый сгинет вместе с ворогами.
Ольга с мгновение лишь смотрела на него, силясь правильные слова найти. Не ожидала, будто станет защищать ее хозяин лесной сверх того, чего испросила. А вот ведь как. Хорошо хоть посоветовался.
А как весь стольный град заполыхает вымолвила кое-как Ольга.
Ты совсем из ума выжил, старый?! накинулся на него Горан. Сам хлебнуть людской ненависти не страшишься, так хозяйку пожалей!
А ты! Ты!.. леший упер кулаки в бока, заухал рассерженным филином. Угодил в полон, так сиди и помалкивай!
На град перекинется? спросила Ольга.
Леший руки опустил, кулаки разжал.