Мадлена (полицейскому). Он просто слабоумный! И как только я могла выйти за него замуж! Впрочем, в молодости он производил лучшее впечатление. (Шуберту.) Ты только посмотри на себя! (Полицейскому.) Он хитрец, господин главный инспектор, я ведь вам говорила, хитрец и притворщик! Но, с другой стороны, он действительно слишком хилый. Его надо как следует кормить, чтобы он поправился
Полицейский (Шуберту). Ты слабоумный! И как только она могла выйти за тебя замуж! Впрочем, в молодости ты производил лучшее впечатление. Ты только посмотри на себя! Ты хитрец, я же говорил, хитрец и притворщик Но, с другой стороны, ты действительно слишком хилый, надо, чтобы ты поправился
Шуберт (полицейскому). Мадлена только что сказала точно то же самое. Вы повторили за ней слово в слово, господин старший инспектор.
Мадлена (Шуберту). Как ты смеешь так разговаривать с господином старшим инспектором?
Полицейский (свирепо). Я тебя научу вежливости! Дурак несчастный! Ничтожество!
Мадлена (полицейскому, который ее не слушает). Но я хорошо готовлю, мсье. И он всегда хорошо ел!..
Полицейский (Мадлене). Не вам меня учить, мадам, я врач и знаю свое ремесло. Ваш мальчик то валится с ног, то сбивается с дороги. У него совсем нет сил! Ему необходимо поправиться.
Мадлена (Шуберту). Слышишь, что доктор говорит? Хорошо еще, что ты упал на попку!
Полицейский (свирепеет все больше). Мы топчемся на месте. Не сдвинулись ни на шаг! Вверх-вниз, вверх-вниз, и так без конца, какой-то порочный круг!
Мадлена (полицейскому). Да-да, он ужасно порочный. (Удрученно, недавно появившейся даме, которая сидит молча, сохраняя полную невозмутимость.) Не так ли, мадам? (Шуберту.) И у тебя хватит нахальства утверждать, что ты делаешь все это не из упрямства?
Полицейский. Конечно, из упрямства. Ему говоришь «глубже», он упирается, говоришь «вылезай» зарывается. Говоришь «вверх» ползет как черепаха, говоришь «вниз» взлетает как орел. Неуравновешенный тип, ведет себя как ненормальный.
Мадлена (Шуберту). Ты ведешь себя как ненормальный, Шуберт. (Хнычет.) Его зовут еще Мариусом, Мареном, Лугастеком, Перпиньяном, Маршкрошем!.. Маршкрош это его последнее имя.
Полицейский. Вот видишь, ты, оказывается, все знаешь! Но нам нужен он сам, этот негодяй. Передохни, и продолжим поиски. Только надо идти прямо к цели, не сворачивая. (Даме.) Не так ли, мадам?
Дама не отвечает, впрочем, никто и не ждет ее ответа.
Ты у меня научишься не терять времени в пути я сам этим займусь.
Мадлена (Шуберту). Маршкрош-то уходит Тебе за ним не угнаться он-то времени не теряет, не то что ты, лентяй.
Полицейский (Шуберту). Сейчас ты у меня окрепнешь. И научишься слушаться.
Мадлена (Шуберту). Надо всегда слушаться.
Полицейский садится и начинает раскачиваться на стуле.
Мадлена (даме). Не так ли, мадам?
Полицейский (кричит на Мадлену). Принесешь ты мне когда-нибудь кофе или нет?!
Мадлена. Сию минуту, господин старший инспектор! (Направляется к двери.)
Полицейский (Шуберту). Нам обоим!
Мадлена уходит на кухню, а через стеклянную дверь в глубине сцены входит Никола. Он высокого роста, у него большая черная борода, опухшие сонные глаза, встрепанные волосы, на нем помятый костюм. Вид у него такой, будто он спал одетым и только что проснулся.
Никола. Привет!
Шуберт (тусклым голосом, не выражающим ни радости, ни удивления, ни надежды, ни страха). А, это ты, Никола! Закончил свою поэму?
Полицейский, напротив, явно недоволен появлением гостя, он вздрагивает, тревожно глядит на часы, приподнимается на стуле, затем бросает взгляд на дверь, как будто у него мелькает мысль сбежать.
Шуберт (полицейскому). Это Никола Фторо.
Полицейский (ошарашенно). Русский царь?
Шуберт (полицейскому). Нет, что вы, мсье. Фторо это его фамилия. Эф, те, о, эр, о Фторо. (Безмолвной даме.) Не так ли, мадам?
Никола (бурно жестикулируя). Продолжайте, продолжайте! Не прерывайтесь из-за меня! Не стесняйтесь!
Садится поодаль на красный диванчик. Входит, ни на кого не глядя, Мадлена с чашкой кофе. Ставит чашку на буфет, выходит снова. И так раз за разом, все быстрее и быстрее, пока не уставляет чашками весь буфет .
Обрадованный поведением Никола, полицейский облегченно вздыхает, лицо его проясняется, и, пока Шуберт и Никола обмениваются следующими репликами, он спокойно играет своей папкой, открывая и закрывая ее.
Шуберт (Никола). Ну что, поэма получилась?
Никола (Шуберту). Я спал. Это гораздо полезней для здоровья. (Безмолвной даме.) Не так ли, мадам?
Полицейский, снова впиваясь взглядом в Шуберта, достает из папки лист бумаги, мнет его и бросает на пол. Шуберт порывается поднять его.
Полицейский (холодно). Можешь не поднимать. Ему и там хорошо. (Придвигает лицо вплотную к лицу Шуберта.) Сейчас ты у меня подкрепишься. Значит, ты никак не найдешь Малло, у тебя дырявая память? Ну так мы сейчас заткнем эти дыры!
Никола (покашливает). Простите, но
Полицейский (заговорщически подмигивает Никола и говорит сладким голосом). Ничего страшного. (Ему же, подобострастно.) Вы поэт, мсье? (Безмолвной даме.) Поэт! (Вытаскивает из папки огромную корку хлеба и протягивает Шуберту.) Ешь!
Шуберт. Я недавно поужинал, господин старший инспектор. Я не голоден и вообще мало ем по вечерам