И л ь я. А разве я другим бываю?
В е р а. Случается.
И л ь я. Пойдемте куда-нибудь, а?
В е р а. А распорядок?
И л ь я. Наверстаем! (Быстро собирается. ) Входит Ольга Самсоновна с самоваром.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Самовар-то вскипел.
И л ь я. Вскипел, мама, вскипел! (Уходит с Верой. )
О л ь г а С а м с о н о в н а (смотрит им вслед с улыбкой ). А ежели вскипел, то и заварить недолго.
Входит Максим Федосеевич.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч (усмехаясь, поглаживает усы ). Ушли?
О л ь г а С а м с о н о в н а. Отправились.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Геолог, инженер.
О л ь г а С а м с о н о в н а. А что тут такого? Илья тоже инженером будет.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Инженер-геолог да инженер-механик подходяще. Девка-то больно хороша.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Разбираешься?
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Не разбирался б, так и тебя б не заметил. (Расправляет грудь. ) Оно и мы с тобой погуляли славно.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Погуляли, да ранехонько ты меня полонил. С другими полюбезничать не успела.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Зато со мной наверстала.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Годы-то летят. Седые мы с тобой, Максим.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Души бы не седели, а кудри и подкрасить можно (Обнимает Ольгу Самсоновну. )
О л ь г а С а м с о н о в н а. Но, но! Не балуй! Ты мне перво-на-перво скажи, как же все-таки с ремонтом? Разругались тут, про ремонт и думать забыли. И дома-то покою нету.
М а к с и м Ф е д о с е е в и ч. Теперь, Оленька, и в доме шахта, и в шахте дом.
О л ь г а С а м с о н о в н а. Ну, так и обнимайся в своей шахте с вагонетками!
З а н а в е с
Входит Вера. Она в форме горного инженера третьего ранга.
Б е з у г л ы й. Проходите, проходите, Вера Ивановна. Вы по какому делу?
В е р а. Принесла свой проект, с поправками.
Б е з у г л ы й. Скоро же вы справились. Ведь совещание было в понедельник Два дня.
В е р а. Живу этим проектом, Владислав Сергеевич. А где же директор?
Б е з у г л ы й. Вышел в диспетчерскую. Очень жаль, что я не могу вам его заменить.
В е р а. Да, не можете. (Садится. )
А вам скорее пошло бы сидеть в этом кресле. (Указывает на кресло директора. ) У вас такой внушительный вид.
Б е з у г л ы й. Нет, с некоторых пор моя стихия: тишина и глубокая душевная работа. В этом же кабинете я ни на одном совещании не высиживаю больше часа. Уважаемый Николай Порфирьевич глух, как стена. Все телефоны у него звонят, как пожарные колокола. Радиоприемник ревет на весь рудник. А когда говорит сам Николай Порфирьевич, мне так хочется заглянуть ему в горловой аппарат, не скрывается ли там особый звукоусилитель. Если бы я занял этот кабинет впрочем, я ни за что не согласился бы на это! Я это говорю лишь к тому, что в моем кабинете, в главке, всё было иначе (Вздыхает ). Когда меня когда мне предложили другую работу, в мой кабинет сел какой-то ортодокс. Я в первый же день убрал мой толстый ковер, зуммерные телефоны сменил на звонковые.
В е р а. Печальные воспоминания.
Б е з у г л ы й. Как полна еще наша жизнь всякими странностями. Я решительно рос, я заведывал крупнейшим отделом главка и вдруг Оказывается, у меня были враги, о которых я и не подозревал. Когда человек идет вверх, появляется масса завистников и недоброжелателей. Нет, я больше не хочу сидеть в высоком кресле.
В е р а. Вы тоже по делу?
Б е з у г л ы й. Ставлю вопрос о внедрении многозабойного метода бурения.
В е р а. Все еще ставите вопрос? На всех заседаниях болтаем о новаторстве, изобретательстве, рационализации. А где же дело, дело где?!
Б е з у г л ы й. Ой, ой! Ради бога, тише. Не горячитесь. Это так несимпатично.
В е р а. Я надеюсь, вы обеспечиваете Илье Буторину хотя бы два-три забоя в смену?
Б е з у г л ы й. Я я делаю все возможное.
В е р а. Вот это действительно несимпатично. А вы должны это делать.
Б е з у г л ы й. Я ставлю вопрос шире: надо внедрять многозабойный метод вообще, не только для машины Буторина.
В е р а. Хотя бы раз от своего заоблачного «вообще» снизойдите к частностям жизни рудника. Ведь что такое машина Буторина? Поймите, это знамя многозабойного метода, это техника для проходки квершлага. А вы, начальник отдела организации труда, на совещании даже словом не обмолвились об этом.
Б е з у г л ы й. Но здесь-то уже не совещание, а вы все еще нервничаете. Должен сказать, вы защищаете Буторина так рьяно, как как Буторин вас.
В е р а. Ну, что ж, у нас одна дорога, Владислав Сергеевич.
Входит Фурегов.
Ф у р е г о в. Не диспетчерская, а сборище бездельников.
В е р а. Здравствуйте.
Ф у р е г о в. А, добрый день. (Включает радио. ) Нервы, нервы, дьявол их возьми, простите меня. (По радио передается какая-то мощная симфония. Приемник гремит. )