Можно было, конечно, вызвать такси. Вот только утром, впопыхах телефон она оставила дома, а ловить машину у тротуара очень уж не хотелось. То ещё, надо признать, удовольствие. В половине попыток остановить транспорт обязательно подкатит какая-нибудь "в рубероид тонированная" иномарка и уверенный в своём превосходстве над миром джигит станет зазывать "красавыцу прокатытса"
Так что, дальше либо пешком, что, в общем "не вариант", либо продолжать ждать автобус вместе с начинающим выказывать недовольство народом на остановке.
Ева избрала последнее. Зашла под высокий навес, но, убедившись, что места там заняты, вернулась обратно на открытую площадку. Постояла там некоторое время и неожиданно почувствовала, как к горлу вновь подкатывает знакомая тошнота. Перед глазами поплыли радужные круги, в ушах зазвенело, а в теле, внизу живота, появилась знакомая с недавнего времени слабость.
(Да что ж такое то?!)
Стараясь не показывать вида, она глубоко вздохнула и опустила руку в сумочку. Нащупала там бутылочку минералки, достала её и сделала несколько жадных глотков. Состояние было настолько поганым, что Ева вспомнила: где-то на дне косметички у неё валяется визитка Стеши. Подумала даже, что неплохо бы той сейчас позвонить, попросить, чтобы соседка приехала и отвезла её на квартиру. Но достать телефон девушка не успела, свет вдруг померк, веки сомкнулись, и едва не лишившись чувств, Ева упёрлась плечом в фонарную мачту.
К счастью приступ слабости длился недолго. То ли минералка так быстро подействовала, то ли оттого, что Ева стала глубже дышать, но предательский тремор в ногах, а вместе с ним и тошнотворное состояние постепенно ушли. Остались, правда, пробки в ушах, но (Ева знала это по прошлому опыту) и они вскоре исчезнут.
Словно дождавшись момента, когда девушка окончательно придёт в себя, из-за поворота дороги показался вожделенный автобус. При виде его люди на остановке засуетились. Поднялись со своих мест и высказывающей водителю за опоздание толпой, двинулись к краю проезжей части.
Ева спрятала бутылку обратно в сумочку. Поправила растрепавшуюся на ветру прядь, после чего заняла место в хвосте спонтанно образовавшейся очереди.
На вашем месте я бы так не спешил. Неожиданно раздалось у неё за спиной.
Ева почувствовала, как кто-то коснулся руки.
Она обернулась и вопросительно посмотрела на заговорившего с ней мужчину.
Маленький, щуплый, остролицый. С цвета пепла, аккуратно зачёсанными назад волосами и рыщущими по сторонам, какими-то плутовато-хитрыми, выцветшими от долгого пребывания на солнце, глазами. Он кашлянул и бережно поддержал Еву под руку.
Сейчас разумно его пропустить, доверительно склонив голову набок, сообщил незнакомец, впрочем, как и парочку, идущих следом.
Серый пиджак с вильветовыми вставками на его по-мальчишески узких плечах смешно топорщился, отчего человечек похож был на нахохлившегося под дождём воробья.
Это ещё почему? мимолётное недомогание ушло, и Ева вновь ощутила себя здоровой.
Она освободила локоть. Отступила на полшага назад, приготовившись слушать.
Потому что за вами охотятся. Как нечто само собой разумеющееся, произнёс собеседник.
Он поучительно приподнял брови домиком и на узком, морщинистом лбу образовалась пара глубоких складок.
Охотятся?! За мно-о-ой?! Что за бред?!
В первую секунду Ева решила, что это подкат. Невообразимо тупой, от старого ловеласа. Но, тут, же поняла, что ошиблась. Внимательнее взглянув
в лицо странному человеку, она вдруг осознала, что он сумасшедший! Какое-то неестественно отстранённое выражение в его глазах вселило в душу Евы тревогу. Такому заключению никак, конечно, не способствовали дорогая одежда низкорослого незнакомца. Его уверенные движения. Исходящая от костюма густым шлейфом дорогущая парфюмерная вонь, и массивные, золотые часы на левом запястье. Однако в наше смутное время богатых сумасшедших ведь ничуть не меньше, чем бедных. В большинстве своём рядятся они во вполне себе адекватных людей, свободно вращаются в обществе. Некоторые даже на самый верх пробиваются. Но то, что затем говорят и делают, иначе, как сущим безумием не назвать.
Не бред, к сожалению. Мужчина сдержанно кашлянул, одновременно протягивая Еве узкую, украшенную тяжёлым перстнем, ладонь. Но для начала, позвольте, я вам представлюсь. Бенцион Ашкенази-Сапирштейн.
"Ну, точно больной. Подумала девушка, и всё-таки это подкат. Идиотский до ужаса и, примитивный, как "Windows" в 1985.
Простите, мужчина, я опаздываю. Она развернулась, понимая, что вскоре может и не успеть. Бросилась к двери автобуса, к тому времени забитого пассажирами под завязку.
Куда? Неразбери-пойми сапирштейн шагнул за ней следом, на разговор с матерью? Или хотите, чтоб "Манифест" снова сменил хозяина?
Поездка перестала интересовать Еву в одно мгновение. При упоминании о Книге, глаза её удивлённо расширились, а рука вмиг отпустила стальной поручень, за который секунду тому успела схватиться. Теперь девушка смотрела на собеседника с нескрываемым изумлением. Одно дело считать, что предугадала намерения незнакомого человека и совсем другое, оказаться в ситуации, когда человек этот, оказывается, знает о тебе нечто такое, чего знать абсолютно не должен. А стремления его, выходит, тебе неизвестны.