Принято, пускай у вас посидит. До связи.
До связи.
Радио заговорило другим голосом:
Первый, я третий, на связь!
На связи первый! ответил Евдокимов.
Из дома, с веранды выходит мужчина без оружия.
Принято, до связи.
В глубине двора появился мужчина в трениках и майке, лицо его украшали многочисленные пластыри, майка была вся в коричневых пятнах засохшей крови, на обеих руках белели свежие повязки. Мужчина поспешил к «удобствам», расположенным за домом.
Наш клиент! констатировал Евдокимов, котик его на британский флаг порвал! Как он, кстати? Неужто, жив?
Жив! кратко ответил Павел, наблюдая за «клиентом», в бинокль из-за занавески «Газели».
Покоцанный меж тем вышел из кабинки и направился к калитке, попутно хозяйственно поправляя обвисшие помидорные плети на грядках. Подойдя к калитке, он открыл её, вышел на улицу и стал всматриваться в том направлении, куда ранее ушла женщина.
Видать, Сапаров. Мать-то, не иначе, за пивом послал! Трубы-то горят! заметил Евдокимов, убавляя громкость радиостанции, чтобы неожиданным звуком не спугнуть «клиента».
Тот, как раз, заинтересовался «Газелью» и завертел головой, пытаясь узреть, что скрывается за её занавесками.
Не дай бог, тревогу поднимет, тогда
но закончить свою речь Евдокимов не успел.
Я его возьму, спокойно сказал Павел, открыл сдвижную дверь микроавтобуса и выпрыгнул на землю.
Куда? прошипел Евдокимов, но было уже поздно.
Павел, оставив дверь открытой, вышел из-за «Газели» и, улыбнувшись, обратился через проезжую часть к Сапарову:
Скажите, уважаемый, а где здесь магазин?
Тот машинально махнул рукой, явно не узнавая:
Там!
Там? Павел также мотивированно махнул рукой, вроде бы в указательном жесте, который оказался профессиональным замахом.
Сверкнул на солнце стальной шарик от подшипника и угодил подозреваемому в солнечное сплетение. Сапаров раскрыл рот и без звука скрючился. Подойдя к нему, Павел ухватил «клиента» за правую руку, ловко завернул её за спину, потянул, понуждая тем самым встать на ноги, и препроводил бандита, пытающегося схватить хоть глоток воздуха к «Газели». Навстречу ему выскочили ОМОН-овцы и приняли задержанного, нацепив на него пластиковые наручники.
Ты меня до инфаркта доведёшь! Евдокимов с манипулятором в руках, казалось, разрывался между злостью и уважением. Больше никакой самодеятельности, а то я и тебя наручниками прикую!
Павел только ухмыльнулся, а Евдокимов нажал тангенту и произнёс:
Всем я первый! Перекрывайте улицы, начинаем.
Из динамика посыпались ответные доклады.
Пошёл ОМОН! скомандовал Евдокимов.
Есть, пошёл! раздалось в ответ.
И ещё через минуту операция закончилась. Из-за дома вывели ещё двоих украшенных многочисленными нашлёпками и повязками бандитов, конечно, в наручниках. Они едва проснулись после ночного празднования «победы», отягощённого принятием внутрь солидных доз «обезболивающего». Когда проводили их мимо Павла, главарь, наконец, узнал его, и сдавленно прошипел:
А, и ты тут! А сучьего твоего кота я замочил! И домик твой тю-тю!
Развить мысль ему не дал конвоировавший его ОМОН-овец, который невежливо подтолкнул злодея к «воронку»:
Иди, иди, недоеденный!
Похоже, «история болезни» бандитов уже широко распространилась в милицейских кругах. Павел промолчал, дав себе зарок прийти на суд с Барсиком.
Собравшаяся после снятия оцепления толпа шумно комментировала происходящее и пугливо посматривала на ОМОН-овцев, предполагая, видимо, что это они так обработали задержанных во время ареста. Подъехало ещё несколько машин, подельников увезли, заохала мать Сапарова, в доме начался обыск. В подстреленном «Лендкрузере» нашли ружья и маски, точнее то, что от них осталось.
Но, ничего этого Павел уже не видел: попрощавшись с Евдокимовым и пообещав тому находиться на связи, он поехал в городскую больницу. Туда он попал как раз во время «обхода», затем должны были начаться завтрак и процедуры. Короче, его не пустили, и с лечащим врачом тоже поговорить не удалось. Павел достал из машины букет и мобильник Веры Степановны с зарядным устройством, дабы передать ей, и тут обратил внимание, что на одной из кнопок телефона имеется глубокое отверстие, будто туда ткнули шилом. Проверив настройки аппарата, он убедился в том, что уже подозревал: На этой кнопке был закодирован его, Павла, номер. Так что, не шилом ткнули в эту кнопку, послав ему своевременный вызов и, скорее всего, не случайно.
Передачу для Веры охотно приняла пожилая, словоохотливая нянечка, попутно сообщив Павлу, что «дамочка чувствует себя хорошо, и её, не сегодня завтра, выпишут». Выслушав доклад Петра, что караван уже паркуется у башни, он организовал грузчиков из агентства «33 богатыря» и собрался поехать в «Котопёс» навестить Барсика, но телефон засигналил снова. Звонил как раз Марат Рувимович:
Павел Васильевич! Вы можете сейчас подъехать? (В трубке раздавался истерический собачий лай)
Что с Барсиком?
С ним-то всё нормально, тут что-то со мной!
Да, что случилось?
Понимаете, утром он встал на лапы! На все четыре! Но, извините, такого не бывает! Он выпил всю воду в поилке, сожрал все запасы кошачьего корма и уже доедает собачий. Пока Полечка ходила мне звонить, он сломал замок в клетке и теперь бродит тут везде, довёл Рекса до истерики.