Проснулись с трудом, три часа мало, конечно, но это минимум, после которого разрешен короткий перелет. Даже вылет запросили, еще лежа в спальниках. Само собой, вылет пока не разрешили. На перекус подогретая на залетном тетушкином нагревателе вода, в нее бухнули энергетик, хотя энергии от него только мышке чихнуть. Есть еще оставшийся от пайков кофейный напиток отвратного вкуса, к тому же его практически нельзя размешать, вечно в нем что-то плавает. Назывался напиток ни дать ни взять «Счастье». Это, видимо, про какую-нибудь дочку очередного матриарха, удачно сбагрившую эту полурастворимую несъедобную дрянь армии и флоту. У десантуры, например, в качестве наказания заставляют выпить литр этой бурды. Новостями про эту пытку поделилась с хохотом Искра.
К мятному энергетику прилагались две плитки из спасательного рациона. На вид картон, по составу картон, на вкус как чуть сладкая мука. Вещь крайне питательная, один брикетик размером с большой палец можно на день растянуть спокойно, их в полном наборе тридцать пять штук, а наборов этих на половину склада. Это единственное, что в отряд поставили по номенклатуре на несуществующие все двадцать две машины, причем в расчете на четырех членов экипажа, пилота, навигатора, и двух техников, которым, по уму, и положено заниматься погрузкой-разгрузкой. Так что спасательные пайки лопали кому не лень, с них даже научились делать пышный сбитень, выходило вкусно. Тетушка, конечно, ругалась. Она, говорят, еще малышкой жутко наголодалась, едва выжила, потому к еде относилась очень строго. Попробуй только при ней с едой чего-нибудь учудить выматерит, аж ушки завянут. Хотя выслушивать ее ругать было меньшим злом. Тетушку уважали и расстроить ее не по делу промеж себя считали самым страшным залетом.
После перекуса вылет все равно не разрешили. Успели даже подремать, пока не открылось небольшой окно. Пришлось облететь базу, но это все равно не на земле хвосты просиживать.
На родной базе их встречала Туча.
- Мыться, жрать и спать. Мастер Ганнэль распорядилась, - сказала старшая. Сказала, правда, проверять не будет.
Все трое усмехнулись. Понятно же, если что-то заподозрит, потом беды не оберешься.
- Да, и все летные журналы сдайте операм, - приказала Туча.
- Уже, - улыбнулась Лориэль и показала на светящийся в глазу нейро-оптический имплант.
- Эх, проклятье - вздохнула Туча. Старая я для этой херни, но, чую, надо тоже в черепушку чего-нибудь засунуть. Ладно! Бегом в столовую и спать, пока я не разозлилась!
- Есть! рявкнули в ответ Лориэль с Искрой и быстро заскочили в свободную машину. Топать до ангара им было лень.
В этот раз обошлось с медициной без полной проверки ходовой, ушной и прочей части летного субъекта. Лориэль и в самом деле выспалась от души и чувствовала себя отменно. Искра, как всегда, ждала утром в столовой, потом сразу рванули к «ласточке». Натанга с тетушкой постарались, все починили. Теперь в трюме с проводкой все в порядке и шлюзовая платформа прекрасно работает.
Получив на удачу по хвостам, экипаж забрался в кабину «ласточки» и улетел по своим непонятным делам, оставив техников немного поскучать.
Первый день перевозок прошел легко, они даже поспали шесть часов, пока техники готовили груз. Лететь предстояло за серую зону, трюм забили под завязку. Помимо основного добра, во всех щели какие только можно, запихнули коробки с боеприпасами и медикаментами. Два ящика с медициной Искра затащила в кабину. «Ласточка» не просто шустрая девочка, она еще и имеет отличный показатель грузоподъемности. Зачастую просто нет ничего такого, чтобы запихнуть в ее трюм до предельного веса. Шутка ли, орбитальный вес двадцать тонн, а атмосферный в пределах тридцати и то во всех документах этот вес значится как неуточненный. Есть, конечно, летные предписания, по которым сильно не рекомендуется таскать больше двадцати тонн в пузе «ласточки», но Лориэль с Искрой уже не раз таскали по двадцать пять. Десанту каждая тонна важна, потому и таскали.
На подлете к серой зоне Лориэль почувствовала неладное. Под ней словно кресло зашаталось. Возникло ощущение, что машина теряет мощность. Через три минуты началась небольшая тряска.
- «Тройку» вроде так же трясло, - хмурясь, сказала Искра.
До «десанта» дотянули с тревогой. Стабильная легкая тряска и просадка по мощности в двигателях. Пока техники разгружали, Лориэль с Искрой залезли на «ласточку» и проверили все как могли. Никаких повреждений, ничего не перегрелось. Вообще не царапины!
- На перегруз не похоже - пробормотала Лориэль.
Ничего больше в голову не приходило, но после взлета все осталось без изменений, и двигатели работали лениво, и стабилизаторы вели себя странно. Тряска, правда, не усиливалась. Лориэль запросила базу и полетела жаловаться тетушке. «Ласточка» едва летела. Казалось, она летным креслом вцепилась в пилота лишь бы не упасть!
Тетушка только за ушком почесала, прогнала Лориэль с Искрой спать, позвала всех техников и полезла копаться в двигатель. Утром все прояснилось.
Лориэль увидела, что один из стабилизаторов снят и разобран, лежит рядом с корпусом на подстилке. У левого двигателя снят задний компенсатор, вместо него торчат хвост и ноги Натанги. Чего-то она там копалась, остальные вертелись рядом. Только уставшая тетушка присела на ящики с инструментами и пила чай.