Обстановка вокруг меняется: становится то светло, то темно, то тепло, то холодно Хотя это, возможно, от лихорадки. Что-то болит, но он никак не может понять, что именно. Неприятное ноющее ощущение словно гуляет по телу, вспыхивая внезапными искрами то там, то тут, но Вернон никак не разберется, где конкретно.
Он слышит голоса. Человеческие. Что-то обсуждают. Иногда спорят. Вернон не понимает ни слова.
Кажется, осталось только настоящее. Нет прошлого, и поэтому нельзя понять, что происходит. Настоящее меняется, Вернон осознает это, но зафиксировать последовательность изменений или хотя бы удержать их в памяти невозможно. Нет будущего, и поэтому никак не выходит сформулировать свои мысли, сгрести их в кучу и начать действовать.
Нет воли. Почти нет эмоций, только это смутное, свербящее ощущение неправильности происходящего.
Но это не страшно. Вокруг люди. Люди не бросят. Люди будут за него бороться и вернут его назад. Людям Вернон верит.
* * *
Где-то в лесу, 2550-07-14 07:20
Вместе с именем вернулась память о Ней.
Это очень радовало.
Каждый раз, выбираясь из инсульта, Олли что-то забывал. Когда он обнаружил это после самого первого такого происшествия, у него был шок. Он отчетливо помнил то совершенно жуткое, сюрреалистичное ощущение, когда вот он ты, Олифер ОДонохью, и вроде бы всегда таким был, но, когда люди вокруг обсуждают события, в которых ты непосредственно участвовал, ты вдруг понимаешь, что в твоей голове ничего об этих событиях нет. Чтобы справиться с этим, Олли начал вести дневники, записывая туда самое важное, то, что забыть никак нельзя.
Больше всего на свете он боялся забыть Ее. Олли не помнил, где и когда он впервые Ее встретил. Скорее всего, это было еще в другом мире, во время подготовки экспедиции. Те события стерлись из памяти уже почти полностью, не из-за инсультов, а просто за давностью лет. Остались лишь записи, сделанные после самого первого провала. Когда Олли перечитывал их, то не узнавал в написанном себя. И ненавидел того, их кто писал. Тот Олифер ОДонохью почему-то думал, что важно сохранить как можно больше сведений о той, большой цивилизации: две Монополии, шесть планетарных колоний, описание принципов общественного и политического устройства, куча разномастных исторических и научных фактов. Тогда еще были живы многие из первого поколения, и никто не мог представить, как все повернется. Тому Олли не приходило в голову сохранять себя.
Поэтому Олли сегодняшнему казалось, что Она была в его жизни всегда. Серо-синие глаза. Уверенный, успокаивающий голос. Теплая улыбка.
Очередная волна воспоминаний наконец вынесла на берег сознания Ее имя. Агата.
* * *
Где-то в лесу, 2550-07-14 07:25
Степан принес не только воду, но и завтрак: тарелку каши с горстью сушеных яблок, а потом и второе одеяло. Вода в закупоренной глиняной крынке: значит, из-под фильтра. Первое, что
сделала Инн, как только Степан вышел, это развернула одеяло, чтобы закутать чужака получше. Он потел, и из-за этого его тело, даже такое большое, быстро теряло тепло. Девочка закусила губу. Отравиться спорами у взрослых в Деревне получалось редко: опасных видов мха около поселения было намного меньше, чем возле Ковчега, все знали, как их определить, к тому же, со временем вырабатывалась устойчивость. А вот дети с завидной регулярностью то забредали в поднятое каким-нибудь животным облачко, то падали, споткнувшись, в подушку мха. Инн и сама так падала, и потому знала, что от спор сильно потеют. Очень сильно. Не так, как чужак. «Когда он в последний раз пил?» Девочка в который раз подумала о капельнице, но на это, похоже, рассчитывать не стоит.
Вздохнула. Встряхнула серое полотно.
Пум.
На пол выпал небольшой туго набитый мешочек. «Бинты!» Инн радостно улыбнулась.
Укрыла вторым слоем чужака, тщательно подоткнув одеяло с боков. Быстро, почти не чувствуя вкуса, проглотила кашу. Села рядом с пациентом, положив его голову себе на колени. Провела рукой по его лбу. Холодный. Немного липкий. Посмотрела на свою ладонь. По-хорошему надо бы вымыть руки с мылом. И в туалет надо. Инн упрямо нахмурилась. Дотянулась до лежащей у стены сумки, чтобы добыть склянку со спиртом. Бросить чужака здесь одного она не могла.
Тщательно растерла по рукам резко пахнущую жидкость, еще влажными пальцами вытащила из мешочка белую тряпицу и тщательно вытерла их. Отложила грязный лоскут в сторону, взяла следующий. Окунула его в крынку с водой и аккуратно, капля за каплей, стала вливать жидкость в чуть приоткрытые губы чужака.
* * *
Где-то в лесу, 2550-07-14 10:07
«Что ты творишь?!» «А ты разве еще не понял?» Смех. Злой, нервный, на грани истерики. «Это корабль, Олли! Корабль, о котором ты так заботишься! Он убивает нас!» «Что нас точно убьет, так это выключение энергоустановки! Ты забыл, что все сколько-нибудь мощные резервные генераторы полетели при выходе из пузыря?! Отрубится все, от гравитации до регенерации воздуха!»
Олли отчетливо помнил тот разговор. Паника и отчаяние адреналином впечатали в его мозг каждое слово. Время стерло имя и лицо его собеседника, но Олли знал, что был с ним полностью согласен. Со всеми доводами, кроме одного: отключения межзвездного двигателя.